– Ты нас убила, Чейз.
19. Hotas: Ручка управления самолетом и двигателем
Чейз пылала и все еще плохо видела, но, невнятно попросившись в туалет, она сбежала с места своего последнего преступления. Забравшись в раздевалку, она тяжело села на банкетку, которая пошатнулась под ней. Точнее было бы сказать, что она на нее рухнула.
Прерывисто и резко дыша, она заново пережила давление центрифуги. Теперь ей хотелось, чтобы оно было больше, еще больше. Чтобы оно навалилось на нее, заставив ее тело отключиться, словно ему перестали подавать ток. «Жалкая попытка!» – рявкнул у нее в мыслях голос Торна, и она не в первый раз подумала о том, чье место украла, заявившись в «Звезду».
Может, тот кадет и не провалился бы…
И – «сапфировые»? Господи! Это ей не скоро забудут.
Тело у нее так горело, словно она побывала в настоящем огне. Она сорвала с себя рубашку. Ее идентификационные медальоны звякнули, и она провела металлическими звеньями по скомканной цепочке, цепляясь за скрежещущий звук, эхом разнесшийся по выложенной кафелем комнате.
– Ничего себе шрам!
Чейз схватила рубашку и закрыла ею лифчик.
– Что ты здесь делаешь?
– Это мужская раздевалка. – Тристан покосился на вход. – По крайней мере, на двери тут паренек.
Чейз стало еще жарче.
– Я ошиблась.
Он не отворачивался, а ей не хотелось отпускать рубашку, чтобы снова натянуть ее на себя. Ей следовало бы встать и уйти, но она была настолько выжата, что даже встать было немыслимо.
Похоже, Тристан все понял. Он сел на банкетку.
– Можно задать тебе один вопрос, Чейз?
Она уронила голову себе на грудь. Щекотные капли пота текли у нее по шее. Ей не нужны были его вопросы.
– Нет.
Он не принял ее отказа.
– Почему ты со мной то теплая, то холодная?
Секунду она смотрела на него. Сейчас он был настоящий – не чрезмерно любезный или вежливый. Может, именно поэтому она изменила своей привычной тактике уклонения.
– Потому что в тебе два человека. А мне нравится только один из них.
– Значит, я все-таки тебе нравлюсь. По крайней мере на пятьдесят процентов. – Он пытался вызвать у нее улыбку. У него почти получилось. – Наверное, придется наябедничать на тебя Сильф.
– Тогда кто помешает ей убить нас обоих, когда мы в следующий раз окажемся на ВПП?
– Ну брось, – сказал он на пике самоуверенности. – Я пока с ней не взлетал, но я видел достаточно записей и знаю, что ей за нами не угнаться.
Чейз этот разговор был слишком приятен. Они уже неделю не были в небе – уровень террористической угрозы все еще оставался слишком высоким, – но то, как Тристан сказал «за нами», заставило Чейз вспомнить то, как они летали вместе. Крыло под крылом, то поддразнивание.
– Так. – Он легонько ущипнул ее за руку. – Расскажи мне про этот шрам.
У нее в голове творилось нечто странное. Мысли были теплые, пушистые и совсем не ее.
– Пиппину я сказала, что это я в детстве упала с велосипеда. Парням на свиданках я говорю, что на меня напали грабители.
– Но это все ложь?
– Необходимое изменение правды.
Эту фразу она украла из лексикона отца.
– Говоришь как политик.
Чейз провела пальцем по безобразной бугристой линии, которая тянулась у нее от локтя к плечу. Врач, который ее зашивал, пообещал, что со временем шрам побледнеет и разгладится. Вот уж кто врал! Шрам и сейчас был таким же красным и воспаленным, как пять лет назад.
Правда приходила медленно, поднимаясь откуда-то из глубины. Чейз не хотелось ее озвучивать, но Тристан уже знал про ее