Куваева приподняла правую ногу, неуверенно и медленно отвела в сторону, не спеша сделать шаг. Не доверяет? Но в такой позе долго не устоишь.
– Дальше, – поторопила Марина. – Шире шагни.
Куваева вернулась в прежнюю позу, поспешно поджала левую ногу. Марине показалось, что кожа на подошве дымится.
– Вправо, на полвторого нормальный шаг! Быстро! – гаркнула она.
Куваева снова вздрогнула, поменяла ноги, повторила движение. И это нормальный шаг, с такими-то ногами?!
– Шире, шире шаг!
Ванесса решилась, бросила тяжесть тела на правую ногу, словно прыгнула с вышки. Только внизу не ласковая вода, а жгучее пламя.
Марина вдруг поняла, что ступня девушки попадает на самый край площадки, что она не удержится, упадет. И поздно что-то менять, переделывать. Остается только закрыть глаза и заорать от ужаса.
Она заставила себя смотреть.
Правая ступня Ванессы стала надежно и крепко. И тут же к ней присоединилась левая.
– Влево на одиннадцать тридцать большой шаг! – не давая передышки, скомандовал Шершунов. Да и какая передышка на сковороде?
Леппе досталась самая простая команда:
– Стой, подними руки вверх! Хватайся за меня!
Он присел, рывком выдернул на стену добравшуюся до последнего столба девушку, подхватил на руки. Понес к лестнице. Следом потянулись и остальные. Обряд закончился.
У подножия лестницы Леппе остановился. Видимо, Ванесса все же обожгла ноги, потому он продолжал держать ее на руках. И каждый, спустившись со стены, останавливался возле них на несколько секунд. Ванесса улыбалась, гладила друзей по руке или плечу, подставляла щеку для поцелуя, благодарила. Она не стеснялась своей наготы, и нагота ее не выглядела вызывающей. Здесь и сейчас она была естественна и оправданна. Наоборот, вызывающим показалось бы вечернее платье или деловой костюм.
Марина спускалась последней. Она хотела пройти мимо, но Куваева вскинула руку, перехватила. Обняла за шею, заставила приблизиться. Пахло от нее потом и дымом костра. А еще – радостью победы. Их первой общей победы. И запах этот был приятен.
– Спасибо, – шепнула Ванесса насмешливо, прижалась на миг щекой к щеке. – Добро пожаловать в племя.
Откуда-то сзади подошел Спаситель. Молча принял из рук Леппе его ношу, повернулся, не проронив ни слова, понес к большому вигваму. Куваева обвила его рукой за шею, прильнула к плечу.
– Сестра! – Леппе тронул Марину за локоть, заставив вздрогнуть. – У нас сегодня праздник. Мы надеемся, ты разделишь его с нами.
– А Ванесса? Кажется, она обожгла ноги, ей нужна медицинская помощь.
Леппе покачал головой:
– Не беспокойся. Сестра Ванесса прошла обряд, теперь она женщина Учителя. Он сумеет о ней позаботиться. Уже вечером она будет плясать на празднике.
Марина вновь бросила взгляд на вигвам, скрывший Учителя и ученицу. И ощутила, как в сердце кольнула ревность. И зависть.
В Крым Марина вернулась на следующий день. Все же в марте погода здесь переменчива. От вчерашнего солнца не осталось и следа, небо застилали серые тучи, то и дело роняющие мелкие холодные капли. Потому гуляющих в парке не было, и московская куртка с капюшоном не казалась такой уж неуместной.
Никого не встретив по дороге, Марина быстро добежала до корпуса. Подошла к столику дежурной, сообщила:
– Я к Тамаре Георгиевне Ставриди. Она знает, она меня ждет.
Женщина посмотрела на нее с сочувствием.
– Тамара Георгиевна умерла сегодня ночью. Соболезную.
– Что?! – Валевскую словно ушатом холодной воды окатило. – Но я же вчера была у нее! Что с ней случилось?
– Старость, – дежурная пожала плечами. – От этой болезни лекарства пока не придумали. Она легко умерла, во сне. Вечером уснула, а утром Аллочка заглянула к ней в палату, а она уже все, отошла.
Марина облизнула пересохшие губы. Вспомнилось: «… в мае до сотни дотяну, и хватит». Не дотянула, значит.
