зарослях туи. Разумеется, необыкновенный гость не остался без внимания и персонала. На пороге корпуса под черепичной крышей его встретил субэл-охранник. Солнце, пробивающееся через хвою кипарисов, сверкало на его внушительном углепластиковом тулове.
– Доброе утро, друг! – мелодично приветствовал он посетителя. – Соблаговолите представиться!
Вместо ответа Двуглавый продемонстрировал жетон сотрудника Кей-Кей.
– Простите, друг, не могли бы вы сообщить о цели своего визита?
– Служебное задание, – снизошел до ответа Октавиан. Клавдий молча осматривал охранника с головы до ног, привычно оценивая боевые возможности потенциального противника. – Проводи меня к старшей сестре.
– Прошу следовать за мной, – сухо отозвался субэлектронный автомат, неоправданно для своего функционального назначения чувствительный к интонации собеседника.
Он предупредительно отворил дверь, пропуская посетителя перед собой. Едва Двуглавый очутился в гулком, прохладном холле, как навстречу ему вышла рослая, моложавая женщина, в безупречно белоснежном халате – в Партенитском санатории свято блюли вековые традиции гигиены, испокон веку свойственной профилактически-лечебным учреждениям. Женщина не удивилась двухголовому посетителю. На Земле давно привыкли к инопланетянам, да и в свое время Большая Сеть и другие средства массовой информации немало внимания уделили судьбе найденыша с планеты Антарес-VI. Можно сказать, что когда-то Октавиан-Клавдий был знаком едва ли не каждому жителю голубой планеты.
– Здравствуйте! – сказала женщина. – Я старшая медсестра первого корпуса. Чем могу быть полезна?
– Пожалуйста! – как обычно, невпопад отозвался Двуглавый и вновь продемонстрировал жетон. – Я сотрудник Карантинного Комитета. Хотел бы осмотреть вещи покойной Тамары Георгиевны Ставриди.
– Карантинного Комитета? – переспросила старшая сестра. – Никогда о таком не слыхала… Впрочем, извольте. Хотя какие могут быть вещи у одинокой женщины почти столетнего возраста… Пойдемте в сестринскую, я попрошу, чтобы туда принесли.
В сестринской было много белизны и свежести. Старшая усадила гостя в широкое кожаное кресло со слегка потрескавшейся обивкой, предложила холодного лимонаду. Гость не отказался. Позвонила по внутреннему видеокомму. Попросила принести вещи Ставриди. Вздохнула по-бабьи, проговорила:
– Жалко их, бабушек и дедушек наших… Знаете ли, старики у нас не сварливые обычно, не склочные. К своему положению относятся с юмором, хотя прекрасно знают, зачем их сюда привозят. Некоторые по несколько лет живут. Привыкаешь к ним, родными становятся. Скучаешь по ним даже во время отпуска… А вот как умирают… Невозможно привыкнуть к этому. Я вот думаю иногда, ну хорошо, не могут наши ученые отыскать секрет пресловутого сверхдолголетия, не дается им он… Так, может, где на других планетах он известен, а? Что у вас там… – неопределенный кивок головой, – насчет этого слышно?..
– Пока ничего конкретного, – проговорил Октавиан. А менее чуткий Клавдий иронично осклабился.
Вошла совсем юная темнокожая сестричка, стрельнула карими глазками в сторону загадочного посетителя, выложила на стол непрозрачный пакет.
– Спасибо, Джоан! – сказала старшая. – Ты свободна.
Девушка исчезла, а ее начальница лично вскрыла принесенный пакет и выложила перед Двуглавым его содержимое. Октавиан-Клавдий поднялся, перебрал нехитрый скарб. Пуховая шаль. Старенький К-ридер. Золотое колечко с турмалином. Томик Льва Толстого, выпущенный еще триста лет назад. Странный медальон на серебряной цепочке. Двуглавый озадаченно повертел его в пальцах. Скорее всего, это был пожелтевший клык какого-то животного. И наконец, толстая тетрадь в оранжевом пластиковом переплете. Октавиан-Клавдий открыл ее, перелистал. Страницы ее были густо исписаны чернилами разного цвета. Дневник.
– Если позволите, я заберу все это, – сказал Двуглавый.
– Да, конечно, – кивнула старшая. – Родных у Тамары Георгиевны нет, выходит, и передать некому…
– Счастливой дороги! – опять промахнулся Октавиан, складывая вещи покойной обратно в пакет.
Старшая медсестра не стала его провожать, зато в коридоре маялся субэл-охранник. Конвоируемый им, Двуглавый проследовал к выходу, где едва не столкнулся с еще одной сестричкой – хорошо сложенной, загорелой девушкой, которая пристально, без тени смущения посмотрела на него.
– Алла! – окликнула загорелую темнокожая Джоан. – Тебя Антонина Берсеньевна ищет.
– Иду! – откликнулась загорелая, еще раз ожгла двухголового гостя взглядом и убежала.
Когда Двуглавый подошел к посадочной площадке, его ждал сюрприз. Часть обшивки его глифа была снята, и в недрах двигателя азартно копался многорукий, как индийский Шива, субэл-механик.
