– Что случилось? – осведомился Клавдий тоном, не обещающим самоуправцу ничего хорошего.
Из-за плеча механика поднялся искусственный глаз на оптоволоконном стебельке и воззрился на Двуглавого.
– Ну?!
– Был вызван для проведения планового технического обслуживания, – четко доложил субэлектронный автомат.
– Кем?
– Вами!
– Чепуха!
– Заказ поступил в одиннадцать часов ноль ноль минут, – уточнил субэл.
Октавиан-Клавдий машинально посмотрел на хронометр, встроенный в служебный браслет: 11.15. Следовательно, когда некто вызывал механика, он, оперативный сотрудник Кей-Кей, рылся в чужих вещах. Спорить с автоматом было бессмысленно, поэтому Клавдий просто спросил:
– Когда закончишь?
– Через тридцать минут. Плюс-минус пять, – отозвался субэл. – Требуется отцентрировать гироскоп поворота. С неисправным гироскопом поворота эксплуатация транспортного средства строго воспрещена. Могу вызвать вам такси.
– И вам не хворать, – пробормотал Клавдий. А Октавиан добавил: – Сам вызову, если понадобится.
Двуглавый сунул пакет под мышку и направился вверх по серпантину, к выходу из санатория. Оказавшись за воротами, он не торопясь зашагал по Фрунзенскому шоссе в сторону поселкового центра. Мартовское солнце ласково пригревало. Ветерок едва шевелил жесткими листьями пальм, растущих под окнами уютных двух-трехэтажных вилл. Время шло к обеду, и Октавиан-Клавдий вспомнил, что еще не завтракал. Он добрался до Партенитской улицы и зашел в маленькое кафе, похожее на бутон недораскрывшегося стеклянного лотоса. Напротив была стоянка для автогравов напрокат. А чуть поодаль – павильон общественного телепорта. Можно было воспользоваться и тем, и другим. ТЛП-кабина могла доставить его в Москву, все еще скованную ранневесенними морозами, в считаные мгновения, но Двуглавому хотелось еще немного побыть в мире, где много солнца и блескучего моря. Октавиан-Клавдий очень не любил зиму. Сделав заказ, он, чтобы скоротать время, достал из пакета тетрадь, положил на стол перед собой, начал читать. Вернее, начал читать Октавиан, а Клавдий тем временем смотрел сквозь гнутую, стеклянную стену. Он видел, как из ТЛП-павильона вышли двое. Судя по кожаной одежде, татуировкам и зачехленным лукам за спиной – индейцы. Медеанцы или их земные подражатели – не разобрать. Индейцы сошли с тротуара и уселись, поджав ноги, прямо на траве.
– Ты только послушай, что она пишет! – обратился к нему Октавиан. Клавдий кивнул, не спуская с индейцев глаз. Его что-то в них настораживало. – «Тема… – Это надо полагать, Артемий Балашов. – …предложил провести глубокое сканирование системы карстовых пустот в юго-западной части медеанского континента, так называемых Холодных пещер. Предложение поддержали. Сканирование проводили с помощью орбитального интроскопа. Выяснилось, что Холодные пещеры – лишь верхний уровень более обширной системы пустот, расположенных на глубине до трехсот метров. Лючия обратилась к Старейшинам, чтобы те дали лучших охотников, которые могли бы стать нашими проводниками в исследовании этих пустот. Старейшины отказали, сославшись на табу. Но самое странное, что и Лючия, после общения с ними, стала горячей противницей изучения этих пустот. Она даже настояла на прекращении интроскопирования. Не понимаю ее, если честно…»
– А может, она испугалась? – предположил Клавдий.
– Кто?
– Лючия Хилес…
– Не смеши… Вспомни ее личное дело! «Развитое чувство долга. Предельная ответственность. Склонность к волевым решениям. Бескомпромиссность»… Не каждому, знаешь ли, дается такая характеристика.
– Не знаю… – пробормотал Клавдий. – Ведь она ходила к этим Старейшинам совершенно одна. Без оружия. Через сырой, холодный лес…
– Вижу, ты сегодня склонен к поэтическим преувеличениям…
– Отнюдь… Пропали!
– Кто пропал? – удивился Октавиан.
– Парочка индейцев… Они только что сидели на траве у ТЛПэшки и куда-то сгинули… Не нравится мне это…
– Перестань… Просто у тебя сегодня плохое настроение.
– Скорее – дурное предчувствие… Знаешь, Октавиан, давай двигать отсюда… Наверное, этот горе-механик уже починил нашу птичку… Только вот что… я бы не стал эту тетрадку с собой возить. Мало ли…
