Когда Илга позвонила, Силантьев все еще был на седьмой странице введения.
Неделю назад Агентство печатных изданий «Сириус» предложило ему написать книгу о Тестурианском инциденте. Польщенный, вице-секретарь Контакт-Центра предложение принял. Ему давно хотелось рассказать о том, что случилось на планете Тестурия четыре года назад, проанализировать собственные поступки, найти какое-то объяснение тому, что было по сути совершенно необъяснимо. Элементарная добросовестность требовала не упустить ни малейшей подробности, но подробностей оказалось слишком много. Они толпились в памяти, словно просители в присутственном месте, лезли без очереди, отпихивали друг дружку локтями. Нужно было много покоя и сосредоточенности, чтобы расставить их по местам, превратив лавину фактов в стройные, не лишенные изящества аргументы, гипотезы и, чем черт не шутит, доказательства. Строго говоря, Силантьев мог спокойно возложить черновую часть работы на своих референтов, должность позволяла, но он привык делать все сам.
Да и стыдно было бы держать в руках настоящую, пахнущую типографской краской, бумажную книжку, с легендарным логотипом АПИС на обложке, зная, что это лишь компиляция чужого труда. Однако написать книгу оказалось сложнее, чем дать обещание. Силантьев взял отпуск, заперся в родовом поместье Лесная Грива, дабы вдали от деловой суеты упорядочить, привести в систему, выстроить план грандиозного здания будущей книги, но работа не клеилась. Мысли его, привычные мысли старого холостяка, то и дело возвращались к самой красивой женщине Вселенной, помощнице старшего егеря-охотоведа Илге Кайруне. Силантьев не мог не думать о ней, и сосредоточиться на книге ему было нелегко. И вот уже третий день корпел над введением и не мог продвинуться дальше седьмой страницы. А тут еще позвонила она.
Познакомились они прошлой осенью, при довольно странных обстоятельствах.
Все началось с того, что Силантьев заблудился. Заблудился в красивейших местах Южного Урала на живописных берегах реки Инзер. Здесь третий век подряд разводили поликорнов – крупных парнокопытных, чьи предки были вывезены с землеподобной планеты Гаруда в системе Летящей Барнарда. Силантьев отстал от своей туристической группы и нисколько не сожалел об этом. В конце концов, он сотрудник Контакт-Центра, без малого двадцать лет проведший на планетах, несравненно более опасных, чем самые необжитые места на Земле. Оказавшись в одиночестве, Силантьев побрел наугад, куда глаза глядят. Спустя час он наткнулся на стадо, пришедшее на водопой, и замер, пораженный дикой красотой этих животных. В стаде было около двух десятков особей. Разновозрастные самки. Молодые бычки и телочки. Телята по виду от полутора до трех месяцев от роду. И матерый вожак. Вожак не спешил припасть к живительной прохладе речной воды. Горделиво воздев венценосную голову, он принялся озирать окрестности. Его силуэт отчетливо рисовался на фоне вечерней зари, бледно-розовая полоска которой виднелась в седловине гор. Силантьев не мог удержаться. Он выхватил из рюкзака блокнот и карандаш, несколькими штрихами набросал великолепную посадку головы, сложное переплетение роговых отростков, напоминающее корневую систему, примерился бегло зарисовать стадо, сгрудившееся на берегу, как вдруг поликорны его заметили. Заблеяли пугливые самки, тонко заверещал молодняк. В нарастающей панике животные начали пятиться к воде. Вожак стада нервно переступил массивными ногами, шумно выдохнул, опустил губастую морду к прибрежной гальке, влажной от вечерней росы. Силантьев тоже насторожился, но было поздно – взревев, вожак бросился на него. Оглянувшись, вице-секретарь понял, что отступать ему некуда, за спиной оказался высокий, скалистый обрыв. Когда-то Силантьева обучали альпинистским навыкам, но с тех пор прошло немало времени, и он не был уверен, что сможет вытащить свое погрузневшее тело на такую верхотуру, поэтому он просто бросился бежать вдоль реки. Пригнув рогатую голову к земле, матерый самец гнался за незадачливым туристом. Силантьев явственно слышал хруст речной гальки под массивными копытами и, казалось, ощущал жаркое дыхание могучего животного на своем затылке. Пожалуй, между ними оставалось не более пяти метров, когда откуда ни возьмись появилась незнакомая девушка с ружьем наперевес. Припав на одно колено, она выстрелила в поликорна, тут же вскочила, схватила вице-секретаря за руку и поволокла прочь. Они пробежали еще несколько десятков метров, после чего остановились, и посмотрели назад. Вожак темной горой возвышался на светло-серой речной гальке, а стадо скапливалось возле него, оглашая вечерний воздух недоуменным ревом. Опасность миновала. Девушка отпустила руку Силантьева, он с удивлением посмотрел на ружье, на которое она опиралась, как на посох.
– Вы убили этого красавца?!
Незнакомка фыркнула.
– Я стреляла анестезирующей иглой, – сообщила она. – Зарядила первой попавшейся. Если доза оказалась бы недостаточной, поликорн вполне мог бы нагнать нас… Кстати, кто вы такой?! – вдруг накинулась она на него. – Как вас сюда занесло?
Незадачливый турист невольно улыбнулся, разглядывая свою спасительницу, которая оказалась редкостной красавицей. У нее было бледное лицо с чуть выступающими скулами, немного раскосые ярко-синие глаза, резко очерченный подбородок, прямой с едва заметной горбинкой нос. Пшеничные волосы были забраны в толстые, свернутые на затылке косы.
