– Разрешаю, нужно что-нибудь?
– Да все вроде есть. Стрелять там, думаю, не придется, хотя возьмем запас на всякий случай.
– Конечно, склады знаешь где?
– Ребята знают. Я сам не ходил. И еще, товарищ старший майор…
– Что такое? – с интересом спросил Кубаткин.
– Вроде по плану хотели двумя группами, или как?
– Некогда уже. Надо действовать. Появилась прекрасная возможность. Пока они там кучей собрались.
– Просто я подумал, что они, наверное, готовят что-то и разъедутся скоро. Чего им стоять-то?
– Вот и поторопись! – отрезал старший майор.
Да, не вышло, как хотели. Хотя сами вроде настаивали на двух группах. Говорили, что одну сразу засекут и толку будет – ноль. Ладно, будем посмотреть.
По пути к лесу, в машине, Зимин завел разговор:
– Серег, а чего, второй группы не будет? – блин и этот туда же.
– Нет, приказано действовать самим, – отрезал я.
– Понятно, как всегда, сами доложили, сами и расхлебываем. Хорошо хоть пушки не заставили тащить и по фрицам стрелять.
– Прикажут, потащим, что за разговоры, товарищ младший лейтенант? – мне уже порядком надоела эта болтовня, самому не по себе.
– Командир, ты чего? – удивленно уставился на меня Саня. Не привыкли ребята к резкому обращению.
– Ни хрена и луку мешок. Думаешь, я не спрашивал про поддержку? Давайте лучше думать, как нам сделать так, что бы немчура нас не сразу засекла.
– Командир, можно? – казах поднял руку.
– Конечно, Мурат, говори. Ты у нас всегда чего-нибудь придумываешь, этакое.
Казах засмущался, на секунду отвел глаза, но тут же встрепенулся:
– Разреши командир, я на елку залезу. Бинокль у меня свой есть. И оттуда, дам вам знак. Ну а вы уж сами, там. Если немцы вас запеленгуют, то быстро не доберутся до вас. Я ведь их раньше увижу, успеете скрыться.
– Идет, – подумал и ответил я, – как «маякнешь»?
– Чего? – уставился на меня казах.
– Ну, знак как подашь?
– Тряпкой махать буду.
– На елке, ветви длинные. Чтобы помахать, нужно тянуться далеко. Ты возьми с собой палку какую-нибудь. К ней привяжешь тряпку. Вытянешь и помашешь. Только надо две разные. На концы привяжи. Красную, если немцы в куче, и белую, если разъехались.
– Хорошо. Только тряпок где взять?
– Держи вот, – я достал красный шарф из вещмешка и протянул казаху.
– О! – воскликнул Зимин, – откуда, командир?
– Девчонки дали, чтобы не простудился, – смущенно ответил я. – Таня повязала мне его на шею, когда уходил утром.
– Понятно, а у меня вот белая есть, – протянул Мурату кусок старой нательной рубахи Зимин.
Когда прибыли на место, Михалыча отправили обратно. Тот сначала заупрямился, пришлось власть показать. Водитель забрался в машину и сказал, что будет ждать на окраине. Пешком, дескать, не успеем удрать. Я согласился, но сказал, чтобы отъехал подальше.
Мурат быстренько срезал палку, метра полтора, и привязал к ней тряпки. Когда добрались до окраины леса, откуда мы в прошлый раз наблюдали за немчурой, стало ясно, что нужно еще кому-нибудь на дерево лезть. Иначе с земли мы Мурата не увидим. Полез Зимин.
Казах исчез за деревьями – словно растворился. Саня тоже занял место высоко на дереве. Я стоял внизу. Вано с пулеметом встал рядом с дедом, а тот приготовил рацию.
Вдруг Зимин тихо крикнул. Я поднял голову. Тот быстро спускался.
– Что случилось, Саня?
– Белая, Мурат уже слезает. Быстро махнул и вниз.
