отступать.
Только-только отбили янычар… Нет, Померанский не был впереди строя – не было необходимости… Только отбили пехоту, как навалилась конница, воспользовавшаяся тем фактом, что артиллерия временно сосредоточила огонь на пехоте. Сравнительно немногочисленная, но, к сожалению, – слишком хорошая. Они ворвались на артиллерийские позиции, и завязалась рукопашная. Артиллеристы дрались отчаянно и умело, но они всё-таки были артиллеристами, а не мастерами клинка и положение у них было самое отчаянное.
– В бой! – заорал Рюген во всё горло и первым подал пример, тронув коня шпорами. Захвати они батарею, и ситуация сильно осложнится…
Герцог стоял на небольшом возвышении почти сразу за строем, вместе с драгунами-юнкерами. Поэтому не понадобилось долгих маневров – строй пехотинцев просто разошёлся, и, проскакав несколько десятков метров, немцы налетели на османов, сминая их. Более тяжёлые европейские кони и умение работать в команде сделали своё дело, и юнкера быстро «вычистили» батареи.
Быстро оглядевшись, Грифич понял, что ситуация слишком опасная, и потому принял решение… атаковать.
– Перерезать пути отступления! – Дал он приказ пехоте, и те начали отрезать пути отступления. Сам же герцог во главе драгун врезался в толпу конных турок, коих просочилось не меньше пяти тысяч.
Слегка изогнутая сабля вытянута вперёд, и какой-то сипах скалит жёлтые зубы, принимая вызов. Столкновение… Кони сшибаются и начинают яростно кусать друг друга – им тоже ведомо озверение битвой.
Принц чуть качнулся в сторону, пропуская вражеский клинок справа и пропарывая горло врагу делано-небрежным движением кисти.
Резко наклониться в седле, уклоняясь от дула пистолета молоденького османа с редкими усиками…
– Вжик! – Проблема решена клинком телохранителя.
Бросок кинжала, и душивший барона Фольгеста, командующего одним из драгунских полков, джюнджюлы с крашенной хной разлохмаченной бородой тяжёлым мешком падает под копыта коней.
– Хср. – Череп упавшего попал под конское копыто и буквально «взорвался» содержимым.
– Хха! – С силой пытается нанести удар наконечником какого-то знамени турок лет тридцати с шикарными чёрными усами, тронутыми сединой.
Игорь перехватывает древко нелепого в такой толчее копья, саблей дотягиваясь до пальцев сипаха-знаменосца… Того добивает один из драгун-юнкеров.
Как-то внезапно враги закончились. Нет, добрая половина была ещё жива, но… Удирала. Была за турками такая слабость – встретив решительный отпор, они терялись, а уж когда солдаты начали отрезать им пути отступления… Началась паника – значит, враг заведомо сильнее!
Османы побежали, давя друг друга и скатываясь в лощину.
– Преследование! – приказал Рюген трубачам, и войска начали бить врагов в спины, не давая тем опомниться и как-то собраться. При этом часть мусульман выскочила под огонь артиллерии Потёмкина и была скошена картечью.
– Ббббах!
Впереди замаячила уже турецкая батарея…
– Рассыпной строй! – И тренированные вояки Грифича послушно разомкнули ряды, продолжая преследовать врага.
– Ббаах! Бах! Бах!
Османы начали стрельбу, но толку от неё было немного – большая часть картечи и ядер скосила бежавших от славян единоверцев… Сами же отступающие и не дали батарее шансов – они буквально смели орудийную прислугу, стаптывая её или увлекая за собой.
– Фашины![105]
Впереди маячил ретраншамент[106], и герцог надеялся захватить и его… Солдаты начали хватать всякий хлам и бежали, используя его заодно как щиты от ружейных выстрелов.
– Ванятка, левее бери, там какие-то тюки!
– Сашка, доски, доски смотри!
Пушки в ретраншаменте, судя по всему, просто не успели зарядить…
Попустив вперёд солдат с импровизированными фашинами, спешившийся Померанский одним из первых ворвался во
