Собралась с духом и быстро выпила. Глаза ее слегка затуманились, дыхание стало ровнее и глубже. Хлад вгляделся в ее лицо. Потом, аккуратно взяв за плечи, развернул к проводнику. Наклонился к уху и четко проговорил:
– Иди за ним. Все время за ним. Поняла?
Она кивнула. Хлад снова наполнил кружку, подал Ясеню. Тот вздохнул, поглядел на спутников. Алхимик следил за ним с жадным любопытством. Кузнец, хмурясь, переминался с ноги на ногу. Ясень пожал плечами и влил в себя терпкую сладковатую жидкость. Показалось, что солнце слегка мигнуло; в голове зашумело, как от молодого вина, а звуки теперь доносились словно бы сквозь толщу воды.
– Иди за ней. Все время за ней.
Хлад показывал на Тайю. Ясень кивнул, соглашаясь. Честно говоря, он ожидал большего. Хотя, может, просто зелье еще не начало действовать, как положено.
Он посмотрел, как двое других беглецов выпили свои порции. Проводник же сделал всего пару глотков. Ясень лениво подумал, что это правильно. Пусть хоть немного соображает, чтобы с пути не сбился. Хлад выждал еще минуту, ткнул пальцем в каменную громаду и сказал проводнику:
– Он ждет тебя наверху. Иди.
Проводник, ни слова не говоря, направился к скалам. Он шел размеренным пружинистым шагом, за ним пристроилась Тайя. Ясень двинулся следом, не обгоняя. Раз уж просили идти гуськом, то почему бы и нет? За Ясенем шагал почтенный алхимик. Кузнец- оружейник замыкал строй.
Уже у самых скал Ясень оглянулся. Хлад смотрел им вслед, рядом уныло стояли кони, а в небе висело мертвое солнце.
Они лезли наверх, петляя между камнями, а обещанный сон все не приходил. Ясень окликнул Тайю, но она не отозвалась. На нее, наверно, уже подействовало. Ясень глядел ей в спину, механически переставляя ноги. По крайней мере насчет прилива сил Хлад не обманул. Усталости не было совершенно, можно весь день идти. Немного скучно, но что поделаешь…
В нескольких шагах впереди раздался противный треск, словно кто-то раздирал огромное полотно. Ясень перевел взгляд и обмер. Каменная глыба, вдоль которой шагала Тайя, словно покрылась фиолетовой изморозью. На поверхности проступил блестящий узор, который менялся с каждой секундой, пока не сложился в хищный оскал. Скала в этом месте вспучилась, будто кто- то продавливал ее изнутри, прижавшись огромной мордой. Треск усилился, стал почти нестерпимым.
Рудная жила рвалась наружу.
Тайя даже не повернула голову. Продолжала идти, глядя строго перед собой. Морда дернулась к ней, исказилась в каменном вопле, но девчонка уже миновала страшное место. Ясеню почудился разочарованный вздох. Узор на скале стремительно расплывался, металлическая изморозь таяла.
Так повторялось еще несколько раз. Скалы щерились на людей, фиолетовые рожи с визгом прорастали сквозь камень. Но путники, погруженные в спасительный сон, не обращали внимания. Час проходил за часом, и Ясень поверил, наконец, что все обойдется.
Он ошибся.
На их пути лежал широкий плоский валун размером с телегу. Проводник, не раздумывая, шагнул на него, и в то же мгновение камень лопнул, словно волдырь, наполненный фиолетовым гноем. Человек взмахнул руками, рухнул на спину. Заорал истошно, пытаясь вырваться, но не смог. Тело его, сгорая, погружалось все глубже, будто в чан с кипящей смолой.
Фиолетовая жила поглощала его.
Тайя, потеряв ориентир, остановилась за два шага до ямы.
Руда уже снова лезла наружу, выдавливалась, как начинка из пирога. Казалось, она лепит сама из себя уродливую скульптуру – бочкообразное туловище, бесформенный нарост вместо головы, толстые ноги-тумбы.
Ясень догнал девчонку. Схватил за рукав, потянул назад. И понял, что не успеет.
Скульптура обретала человеческие пропорции. Вытянулись и утончились конечности, появилась шея, голова округлилась, проступили черты лица. У Ясеня мелькнула диковатая мысль – руда, переварившая человека, примеряет его тело, будто обновку.
Впрочем, фигура ожила раньше, чем достигла полного сходства с проводником. Фиолетовый голем повел плечами, шагнул вперед и медленно поднял руку, чтобы прикоснуться к девчонке. Та не отреагировала, безучастно глядя перед собой.
– Стой, – сказал Ясень, хватая голема за предплечье. – Не трогай.
И опять, как и на перевале пять лет назад, руда не обожгла его. Ясень, по собственным ощущениям, прикоснулся к гладкому и прохладному камню. Фигура повернула голову в его сторону. Уставилась глазами, в которых отсутствовали зрачки.
