— О чем вы с ир Корардом говорили?
— Я напомнила ему, чьей дочерью ты являешься! А то что придумал!
— Что придумал? — не поняла я.
— Мы уже все решили. Ты будешь посещать их дом не чаще двух раз в месяц, и за приход тебе будут платить пять серебрушек. Плюс за настои — от пяти до десяти серебрушек.
— Ого!
— А как ты думала? В глухих весях у знахарок знаний меньше, чем у тебя, но и они не бесплатно служат людям. А ты все равно будешь советоваться с Эстаной или со мной.
Я согласилась, признавая правоту родительницы, а потом внезапно вспомнила:
— Мам, а как дерево олейника попало в сад к ир Корарду? Он знает о нем? И почему студенты еще не оборвали его под корень?
Матушка строго посмотрела на меня и вкрадчиво поинтересовалась:
— Вот скажи, я перехвалила тебя? А между тем ты ведь даже элементарных вещей не помнишь!
Я озадачилась и попыталась припомнить все, что я знаю об олейнике. Спустя несколько лирн мне удалось сделать это. Я ойкнула и виновато проговорила:
— Конечно же! Как я могла позабыть? Это дерево может разглядеть лишь тот, кто обладает даром целительства, а для всех остальных это обычный дубравник. Травник может лишь ощутить олейник, и то лишь раз в году в ночь середины лета — пятнадцатого солнечника. А праздник выпускников проводят в начале цветня.
— Вспомнила все-таки! К тому же думаю, что ты первый целитель, которому позволили свободно разгуливать по саду градоначальника. Так что пользуйся выпавшей возможностью. Может, сами боги привели тебя туда.
— То есть мне можно сорвать пару листиков?
Матушка задумалась, потом кивнула:
— Если для дела, то можно, но не больше двух-трех.
Я улыбнулась, а потом мечтательно закатила глаза и произнесла:
— Вроде все хорошо складывается, дождемся результатов Лиссы, а потом домой отправимся, чтобы отдохнуть перед учебой. Соскучилась по дому… очень.
Маменька как-то сразу сникла, а потом хмуро промолвила:
— Вот об этой поездке я и хотела с тобой поговорить.
— Что-то не так?
— Мы тут с твоим батюшкой посовещались и решили, что тебе лучше остаться на все лето в Славенграде.
— Только мне? — сухо уточнила я.
— Нет. Всем троим! Поможете Марите в аптеке. Да и Ратея с вами будет. Отдохнете, театр посетите…
— Мне бы хотелось повидаться с батюшкой, Тинарой и Латтой.
— Увидишься. Приедут они.
— А почему нам с Йеной и Лиссой нельзя в Крыло? — возмутилась я.
— Я бы не была столь категорична. Различай, когда что-то нельзя, а когда лучше не надо! — поморщилась матушка.
— Почему не надо? И кому не надо?
— Прежде всего — тебе! Ну и остальным двум! — отрезала родительница.
— Это из-за Ильяна! Что с ним? — забеспокоилась я.
Маменька недовольно поджала губы, но ответила:
— Все у него прекрасно! Никто ничего твоему поклоннику не сделал!
— Тогда в чем дело? — допытывалась я.
Матушка поморщилась, но все ж таки соизволила сообщить:
— Ильян приходил к Оршану и руки твоей просил…
Я возмущенно ахнула, а потом ехидно спросила:
— Вы мне об этом собирались сказать?
— Сама как считаешь? — вскинулась родительница.
— Думаю, что нет!
— Конечно нет! И батюшка отказал твоему поклоннику, а чтобы ты глупость не совершила и жизнь себе не загубила, лучше
