Морган-то видит: волк слишком умен, чтобы лезть в драку, когда ее можно избежать, но и отступить не может. Свои же порвут.
Девица в красных чулочках уже спешит с подносом, бухает его на стол так, что кружки подпрыгивают, а грудь из корсажа почти вываливается пышной закуской. Трясет юбкой, завлекательно улыбается, мол, отвлекитесь, господа пираты, не заливайте полы кровью, мне мыть неохота!
Сэр Генри Морган берет две кружки, одну протягивает волчьему капитану – с радостной и светлой улыбкой. Друга нашел, не меньше!
Марине хочется подтолкнуть северянина: «Ради всех богов, скажи что-нибудь веселое, реши дело миром, видишь же – Моргану хочется веселья, а что может быть веселее хорошей драки?»
И северные боги слышат ее молитву. Волчий капитан берет кружку, так же радостно улыбается и спрашивает:
– Правду ли говорят, капитан Морган, что ты сам бешеный?
– Врут, – отвечает Генри Морган. И скалит зубы. Моргану весело. – Все врут, Торвальд Харальдсон.
Торвальд Харальдсон смеется, отпивает сразу половину из кружки и бухает ее на стол.
– Раз врут, значит, ты самый благоразумный капитан на обоих океанах, сэр Морган. А что может быть благоразумнее, чем не гневить богов? Жбан пива – достаточная плата за пьяную свинью, но бедняга Свен не закончил одно дельце. Обещался Эгиру и не успел. По нашему обычаю кто ему помешал, тот и должен закончить. Уверен, для самого удачливого капитана семи морей – сущая безделица.
Закинув удочку, волчий капитан возвращается к элю. Обе команды прислушиваются, даже музыканты не берутся за гитары, им тоже любопытно.
Моргану тоже любопытно, и он небрежно ловит приманку.
– Никак, ты сомневаешься в моей удаче, Торвальд Харальдсон? – спрашивает лениво.
Команда за его спиной гогочет отличной шутке.
Глаза северянина загораются так, словно Морган задел его за живое:
– Хочу узнать, велик ли ее запас.
Морган смотрит на него оценивающе: волк ему нравится. Бешеный, но не чересчур.
– Вот как. Удача – дама с принципами, так просто не отдается. Что ставишь на кон?
Волк прищуривается:
– Если твоя удача так велика, как говорят, – получишь наши мечи!
Несколько мгновений сэр Генри Морган смотрел на него ошарашенно, не веря, что его только что вот так невзначай надули. И кто! Дикий северный варвар! Служить, значит, пойдут, ага. К Моргану в команду мечтает записаться половина моряков отсюда и до Глазго, а эти, значит, все кучей пойдут. И ведь не откажешься, сам предложил сделать ставку.
– Ну ты пройдоха, – восхищенно выдохнул сэр Генри Морган, хлопнул по столу ладонью и велел крутящейся рядом девице подать еще эля и мяса. На всех. Только когда перед ним и перед Торвальдом были поставлены полные тарелки, а обе команды чинно расселись за разными концами стола – кто не поместился, любопытствовали молча, – продолжил:
– Моя ставка будет не меньше, капитан Торвальд. Вес свиньи в золоте, и пусть никто не назовет валлийца скупердяем! Ну так выкладывай твою безделицу, достойный внук Харальда.
Северянин наконец расслабился. Потянул носом, принюхиваясь к рагу. Развел руками:
– И правда сущая безделица. Идем мы как-то к Ямайке, а район там коварный, куда ни посмотри, рифы. А навстречу нам – испанец. И, видно, решил против воли небес с собой покончить, прямо на рифы шел. Как не спасти добрых людей от такой судьбы? Не дали грех совершить. Только недоразумение наше, Свен, принес мне запечатанный сундучок, а в нем – ожерелье да письмо. Любовное. Неудобно получилось. Негоже в такие личные дела мешаться и у прекрасных дам подарки отбирать. Так что уже года два пытаемся эту шкатулку вернуть, да все никак. Как увидим испанский парус, так и пытаемся. Свен сам на мачту влезал и письмом им оттуда махал, чтоб забрали и доставили по назначению. А испанцы – непонятливые, то бегут на всех парусах, то из пушек палят.
При слове «испанцы» что-то в груди екнуло, но сэр Генри Морган тут же это «что-то» отогнал подальше и заинтересованно поднял бровь:
– Дама, говоришь? Прекрасная? Любопытно.
Северянин поднял глаза к беленому потолку:
– Первейшая во всей Испании красавица. По всем семи морям о ней слава идет. Изабеллой называют.
С полмгновения сэр Генри Морган не мог поверить своим ушам. Этот хитрозадый мерзавец хочет, чтобы он вручил письмо и
