опасается, что кто-то остался в живых из этой пиратской братии. Хотя, если и имеются выжившие, после того обрушившегося на них шквала огня они лежат тихо и не отсвечивают. Или пытаются уползти в кусты.
Не встретив никакого сопротивления, команда майора добралась до берега и принялась грузиться в два вытащенных на берег рыбачьих баркаса. Похоже, наш хохол вовсе не собирается ждать, пока оставшиеся на судне в живых пираты сдадутся. Впрочем, оно и правильно – тюрьмы тут у португальцев почему-то не предусмотрено. А организовать каторжные работы – банально не хватит людей для охраны. Так что…
– Хант Алому. Я думаю, «языки» нам без надобности…
– Я тоже.
Ну, вот и поговорили.
На бригантине все прошло на удивление гладко. Пока баркасы шлепали веслами – всего по два на каждый, – прошло минут десять, за это время снайпер снял еще двоих. Так что группе абордажа остались только четверо противников, вылетевших в отчаянную атаку из-за каких-то бочек и ящиков. Итог понятен – выживших не было. Вокруг форта все это время не было заметно никакого шевеления. За исключением нескольких непонятно как выживших, но раненых пиратов на подступах. Впрочем, к тому времени, как «абордажиры» вернулись на берег, затихли и они. На судне остались только Сергей и несколько его новых подчиненных, принявшихся обыскивать судно и сносить все ценное на палубу, к носу. Да и общую инвентаризацию трофея тоже не мешало бы произвести. Надеюсь, нам попались не совсем нищие пираты.
Падре, давно уже поднявшийся ко мне на стену, оглядывал поле битвы… Нет, место побоища, с недоверчивым выражением лица. Как, впрочем, и местные солдатики. Он прекрасно слышал, сколько времени длился огневой контакт, и в его сознании этот факт никак не увязывался с количеством трупов перед стенами.
– И как можно вести войны, имея такое оружие? – с некоторым недоумением, наконец, спросил он. Причем сожаления о количестве загубленных душ в его голосе я так и не заметил.
– Другая тактика, другие средства защиты и другие армии, святой отец. В последней мировой войне, которая, так или иначе, затронула все государства мира, по разным оценкам погибло от 32 до 35 миллионов человек.
– Такие гигантские цифры просто не укладываются у меня в голове, – отец Серхио покачал головой. – Дьявол проник в души людей. Господь, видимо, совсем отвернулся от вас, если вы способны творить такие вещи.
– Господь, святой отец, отвернулся от человечества гораздо раньше. Я так считаю. Или вы думаете, что два миллиона погибших в той войне, что сотрясает Европу прямо сейчас – это его соизволение? А ведь больше половины из них даже не солдаты, а мирные жители. Виновные лишь в том, что именно в их стране шли военные действия. И еще, никто из пожелавших разрешить разногласия между государствами силой оружия, не пострадал. В будущем просто изменился масштаб. Да оружие стало помощнее. Человек не изменился ни на унцию. Молчите? Правильно делаете. Потому как и католическая церковь тоже больше поклоняется не Христу, а золоту. И не нужно мне рассказывать про наветы врагов и происки еретиков и изменников. За минувшие столетия на свет выползло столько церковного «грязного белья», что ваша нынешняя паства вас на вилы бы подняла, узнав все это. Ах да, вилы – это русская традиция. У португальцев мотыгами толпа забивает? Вот от таких людей, в конце концов и приведших мир на грань полного уничтожения, мы и пытаемся уйти. Остановить их не в наших силах. Как не смог орден иезуитов убить португальского короля.
– Что?
– А вы что, не знаете, почему вас отправили в эту глушь, удалив даже из Тете? Свои разногласия с Жозе Первым ваши коллеги в Европе попытались решить кардинально. Хм, двусмысленно звучит, правда? В общем, они попытались его убить, но весьма неумело, а потому покушение не удалось. Ныне последователи Игнатия Лойолы объявлены в Португалии персонами нон-грата, о чем издан специальный королевский указ. Так что ваше нахождение здесь, если следовать букве закона, запрещено. Уж не помню, что вам грозит согласно королевскому эдикту, но, я думаю, оно вам не понравится. И пострадаете вы не за веру, а из-за властных амбиций некоторых клириков собственного ордена. Так что тот выход, что вам предлагаю я, для вас сейчас самый лучший. Да, я не католик. И даже открою вам небольшую тайну, я вообще не верю в Бога. Иначе после того, что я видел на многочисленных войнах, мне пришлось бы в нем разочароваться. Впрочем, по меркам XXI века это даже не войны. Так, небольшие конфликты. Но мешать вам вести свою паству согласно библейским заветам я не буду. И другим не позволю. А желающие могут и найтись.
Отец Серхио криво усмехнулся и недоверчиво покачал головой.
– Скоро здесь станет гораздо оживленнее, причем люди эти будут в основе своей христианами восточного толка. Насколько я помню, вы, католики, называете их ортодоксами. Я вообще-то и сам в младенчестве крещен в этой вере. Но позволить одной церкви задавить другую я не позволю.
– Вы хотите переселить сюда людей из «той» России?
