имеем дело, а ограничив его как личность, запихнув в пробирку, нам многого не добиться. В вашу же компетенцию входит, таким образом, преподнести этот вопрос перед советом, чтобы счастливые адмиралы не утопили ребенка в слюнях радости и не зализали его насмерть. Предоставьте его собственной судьбе, поверьте мне, пусть лучше он останется тем, кто он есть, нежели превратится в золотого ребенка графа Северо и единственного наследника Детей гнева. При этом, конечно, необходимо обеспечить полный контроль за его развитием и адаптацией в ту реальность, которая нас с вами окружает. Надеюсь, вы сами понимаете, что ему сулит публичное признание, начиная от политических аспектов до аспектов личной безопасности?
Северо хмуро выслушивал наставника, в очередной раз поражаясь, насколько далеко он просчитывает последствия даже самых незначительных и локальных событий, не говоря уже о том, какую лавину может произвести один-единственный, но достаточно значимый факт.
– Следующее, о чем бы я хотел вас попросить, Северо. Согласитесь, что наличие ребенка, пусть даже пока единственного, совершенно меняет статус все еще остающихся в живых Сестер Атаки. Конечно, подвешивать линкор на стационарной орбите и организовать личную охрану каждой сестре – это перебор, но погибнуть больше не должна ни одна из них!
Хрустальный бокал с ледяной родниковой водой наполовину опустел. И Смотрящий наконец улыбнулся, обозначив конец официальной части беседы. Он вышел из-за стола и направился к огромному панорамному окну, выходящему на север, как раз в сторону ледяной пустыни. Движения его были, как всегда, мягкими и неуловимыми.
– Знаете, Северо, я всегда верил, что судьба предоставит нам этот шанс. И теперь все зависит только от нас. Сумеем мы быть достойны нашего потомства или, переработав на отходы весь доступный нам келемит, канем в бездну небытия.
Большой медный блестящий пузатый самовар с ухватистыми ручками и закопченным раструбом, из которого синеватой змейкой поднимался вверх ароматный дымок, стоял на гладко выструганной деревянной столешнице батюшкиного обеденного стола. На обычный вопрос: «Откуда такая штука?» – следовал незамысловатый многозначительный ответ: «Все равно не поверите!»
И больше никаких комментариев Пантелеймон на эту тему не давал даже самым близким и столь же редким посетителям его жилища.
Бывали времена, когда за этим столом за чашкой ароматного чая собиралась большая дружная компания. Бывало, даже сам Смотрящий сиживал здесь, помешивая мельхиоровой ложечкой и прихлебывая из граненого стакана в медном подстаканнике. Но все проходит. Дела и заботы разбросали «носорогов» по дальним рубежам, и «большое чаепитие» стало редкостью. Пантелеймон не блистал портняжным искусством, посему новоиспеченный послушник был обернут им в мешковатый суконный подрясник, фасон которого батюшка почерпнул на просторах глобальной информационной сети. Позвякивая стеклом о медь и с большим вдохновением поедая нечто под названием «пряник», Хоххи благодарно впитывал батюшкину интерпретацию истории нового времени с примесью прикладной философии.
– …и вот когда Алые Князья поняли, что не одолеть им человеков, крепких духом, решили они создать таких же отчаянных бойцов, да не пару-тройку, а целую армию. Согнали они женщин целой планеты вместе и какие уж зверства использовали, мне неведомо, но народились от того миллионы маленьких уродцев, и стали Алые готовить их к войне беспощадной, не на жизнь, а на смерть!
– Батюшка, а как же так случилось у Алых, что все созданные ими Дети гнева были мальчиками?
– Полагаю, сын мой, что девочек они умерщвляли. Не перебивай. Поднялось тогда благородное воинство людское, да и бросилось грудью на защиту деток этих ущербных от захватчика коварного. А во главе воинства встал великий рыцарь в черных латах по прозвищу Черный Ярл. Спустился он на твердь земную из облака кровавого и прорычал на весь свет: «Доколе позором умываться, доколе упырей терпеть?!!» Страшные твари адовы вставали на их пути, неистовой силой нечистыми наделенные, но ничто не могло остановить Ярла. Клинок его заговоренный рубил отродий, как коса пшеницу. В общем, понавешало это воинство люлей краснозадым – мама не горюй!
Пантелеймон покрякал, прочищая горло, и залил туда еще один стаканчик горячего ароматного напитка.
– Собрали добры молодцы ребятишек, из плена вызволенных, да и отправили всех на планету Светлая. Это наша с тобой теперь планета. И входит она в великую Российскую империю. Император, кстати, хороший человек, мудрый и сильный, с соседями дружит, нам помогает, ну и мы, если что, только свистни…
Ага, значит… И Черный Ярл заветом своим и дланью железной указал этим детишкам путь. Стать им воинами, но не тьмы, а света! Вырасти сильными и защищать свою родину так же, как защищали ее люди добрые и отцы их и деды от супостата всякого, который с мечом своим да уставом норовит и по сей день козни строить и смуту на нас нагонять! А друг и соратник его, аббат Ноэль, прислал своих учеников из людей, чтобы присмотрели они за детенками, чтобы наставили их на путь истинный, чтобы объяснили им
