цвета тонкие волосы, а густую копну пшеничных локонов…
Мы все застыли, потрясенно глядя на деву. А жертва общественности, радостно взвизгнув, повернулась ко мне и возвестила:
— Двенадцатая капля, продолжаем эксперимент.
Ну, как бы никто и не против — капнула на подставленный язык еще каплю.
Госпожа Данкан плотоядно облизнулась, постояла секунду и выдала:
— Тринадцатая капля, эксперимент продолжаем!
Мы с наблюдателями и Дохраем молча ожидали, чего будет. Было падение шляпки и рассыпание каскада волос по худеньким плечам.
Решила, что можно продолжать.
Так что к вящей радости госпожи Данкан ей досталась и тринадцатая капля, после которой дева стремительно развернулась к зеркалу.
Казалось, ничего не происходит… совершенно ничего… но кожа на лице престарелой и незамужней медленно светлела, пока не стала юной и сияющей.
— О, пресвятая матерь! — сорвавшись на фальцет, воскликнула наша жертва.
И тут же, повернувшись и высунув язык, выдала:
— Иш-ш-шо!
Вообще-то госпожа Данкан уже была крайне привлекательной… девушкой, так что я вопросительно посмотрела на своих наблюдающих. Мужики переглянулись и вынесли вердикт:
— Эффект налицо, но матримониальных желаний не вызывает.
А господин Энгервейд добавил:
— Хотя я бы от интрижки не отказался…
За что подвергся моему неодобрительному взгляду и кокетливому «Ра-а-азвратник» от похорошевшей жертвы эксперимента.
— Итог — эксперимент продолжаем! — решила черная ведьма.
Жертва радостно высунула язык.
Я же бодро капнула еще две капли, возвестив:
— Четырнадцатая, пятнадцатая.
И мы затаили дыхание, во все глаза глядя на легендарную старую деву.
Хотя какая она старая… прошла секунда, вторая, и худые плечи стали стройными, старая кожа окончательно засияла молодостью, пожелтевшие зубы засверкали снежной белизной, потускневшие глаза заблестели весельем и радостью.
И вот перед нами красавица без грамма макияжа. Юная, яркая, естественная, притягательная и манящая.
— Я… готов жениться, — простонал господин Энгервейд.
— Эксперимент считаю удачным, опытным путем выявлена идеальная дозировка в пятнадцать капель. Дохрай, волоки пузырьки, — решила вполне довольная собой черная ведьма.
— Иш-шо? — жалобно вопросила госпожа Данкан.
— Вон отсюда! — грозно потребовала я.
Изобразив печальный вздох, безмерно счастливая и воодушевленная красавица гордым движением откинула волосы с плеча на спину, вскинула подбородок и плавной изящной походкой двинулась на выход. За ней, утратив какие-либо признаки осознанности и интеллекта, двинулись наблюдатели. Дохрай, хмыкнув, пожал мою руку, выражая свою гордость и полное одобрение, после чего умчался за пузырьками.
А я гордилась собой. Вполне заслуженно, кстати.
И возгордилась еще больше, когда на площади перед лавкой раздался всеобщий истошный визг: «Я первая!» Вот! А госпоже Торникай пусть будет стыдно.
Но напрасно я надеялась на наличие совести у мамаши девяти незамужних дочерей, потому что первой, кто возник в дверях лавки, оттолкнув благодаря габаритам всех остальных, была именно мамаша Торникай, огласившая весь мой дом отчаянным воплем:
— Пропустите жертву черномагического эксперимента!
Не сдержавшись, ехидно напомнила:
