— Так вы же отказались.
Ничуть не смутившись, мамаша гордо поправила внушительный лиф платья и ответствовала:
— А я женщина и имею полное право передумать. Мы, женщины, вообще такие непостоянные.
Оценив выпад госпожи Торникай, я молча проследовала за стойку, принимая свое полное поражение.
Прошествовав с видом победительницы, женщина достала деньги и сказала:
— Десять.
— У вас девять дочерей, — на всякий случай напомнила черная ведьма.
Госпожа Торникай поправила грудь, вскинула подбородок и огорошила меня решительным:
— А я тоже еще очень даже ничего!
Не отвечая, щелкнула пальцами. На появившемся черном мерцающем экране зеленым огнем написала:
«1. Время действия — 6 часов.
2. Максимальная доза — 15 капель.
3. Принимать внутрь.
4. Цена — 5 серебряных.
5. Издевательства над гражданами Бриджуотера запрещены, но кому срочно надо замуж за офицеров гарнизона, отправляйте отцов за священником.
6. Упоительной вам охоты!».
И вот после этого, задумчиво постучав ногтем по столешнице, я подняла взгляд на мамашу Торникай и поинтересовалась:
— А хотите зелье бесплатно?
За что уважаю эту объемную женщину, так это за деловую хватку и сообразительность.
— Что нужно сделать? — мгновенно спросила она.
Черная ведьма коварно улыбнулась. Сделать следовало очень и очень многое. Белых вообще сложно обвести вокруг пальца, а я собиралась заняться именно этим.
Спустя час зелье было распродано абсолютно и полностью. Более того, к середине очереди стало ясно, что всем не хватит, а незамужним оно нужнее, и потому ко входу в лавку допускали уже только дев, не обремененных супругом.
Про время действия, то есть про шесть часов все прочли, впечатлились, рассчитали. Про священника совету вняли, в результате пока девы стояли в очереди, их отцы сооружали у фонтана арку из цветов, туда же приволокли нашего нового священника и ювелира, который, потирая руки, готовился выгодно и в кредит продать самые дешевые и завалящие обручальные кольца. Энтузиазм его несколько поугас, когда обнаружилось, что в массе готовящихся к захвату женихов девушек находится и изрядная доля его родственниц. Пришлось вернуться в лавку и нормальных колец тоже набрать. А я сжалилась над священником и отправила ему пару пузырьков успокоительного.
Через полчаса прибежал курьер из мэрии, поинтересовался, зачем народ священника приволок и алтарь соорудил. Молча указала ему на вывеску с ценой и остальным. Господин Уннир впечатлился, хмыкнул и спросил, чего соврать мэру.
И несмотря на то, что в моей лавке в очереди стояло штук двадцать незамужних, а потому нетерпеливых, я подалась вперед и, глядя в глаза оторопевшему от такого курьеру, зло спросила:
— А что, господин мэр сам прийти и поинтересоваться не желает?
Присутствующие затаили дыхание, а господин Уннир, невысокий конопатый юноша лет двадцати, заикаясь, сообщил:
— Так… это… мэр занят, он госпоже Анарайн сад показывает…
Где-то на площади грянул гром!
И вот с чего бы?! Но стоило вспомнить, как была одета белая магианна и каким вежливым в ее присутствии стал вообще не чувствительный к магии мэр, и, помимо прогремевшего грома, на площади еще и парочка молний ударила. А потом почему-то воображение нарисовало высокого породистого морду, в его охотничьем коричневом костюме, и с кинжалом на поясе, и рядом с ним магианну Анарайн с распущенными волосами, и мэр ее своими руками сжимает, и…
— Ой, госпожа ведьма, — в лавку ворвался сынишка мясника Гобса, — вы там это… так гневались, что это… случайно арку цветочную подожгли.
Ну подожгла и подожгла, мы, черные ведьмы, вообще когда злимся…
— Другую поставите, — прошипела злющая я.
