Даже кивать не стала, просто теперь очень внимательно слушала, пытаясь понять, о чем речь. Ловец усмехнулся, поставил меня на ноги, мгновенно вновь обняв, потому как ноги мои подкашивались, после чего, упираясь рукой в стену, чуть нагнулся ко мне и весело произнес:
— Зато вас они обожают безмерно, госпожа ведьма.
Нахмурившись, попыталась отступить, но отступать было некуда — позади стена.
— Соответственно, — продолжил ловец, — они будут любить и того, кто полюбит вас, госпожа Герминштейн. Теперь понимаете?
Отрицательно покачала головой.
Издав преувеличенно скорбный вздох, Вегард отпустил меня, повернулся к своим и спросил:
— Закончили?
— Так точно, — хором отозвались все трое.
Мне вспомнилась отрубленная голова Мадины…
— Госпожа Герминштейн, ну что же вы! — воскликнул мэр, придержав пытающуюся сползти на землю ведьму. И тут же добавил: — Впрочем, ладно, можете вновь падать в обморок, как мы уже решили, отнесу вас к себе.
После такого у потрясенной черной ведьмы откуда-то даже взялись силы, и я решительно удержалась на ногах. Несколько секунд приходила в себя, затем сипло спросила:
— Это была Мадина?
Перестав улыбаться, господин мэр кивнул.
— И вы с самого начала знали, что это была Мадина?! — голос дрогнул.
— Знал, — глядя мне в глаза, произнес ловец.
В этот момент мне захотелось его убить. Вот просто взять и…
— Кроме нее, больше некому, — совершенно спокойно продолжил мэр. — Люсинда жива, вы живы, госпожа Грехен Салиес тоже жива, я был у нее сегодня, а обратить скандагом можно лишь недавно убитое магическое существо. В Бриджуотере недавно убивали только одну ведьму, соответственно, да, я даже не сомневался в том, кто это.
И желание убивать мэра испарилось как-то само по себе. Просто очень больно стало где-то в груди, и, не отдавая себе отчета в том, что делаю, я подалась к ловцу, прижалась лбом к его мундиру и изо всех сил постаралась сдержать слезы. А он взял и обнял за плечи, прижимая к себе, и только очень тихо сказал:
— Это уже было только тело, госпожа Герминштейн, просто тело, которое подчинили чужой воле, тут не о чем сожалеть, поверьте.
Я верила, знала же, что Мадина мертва, даже оплакать успела, вот только…
— Аэтелль, что же вы, — господин мэр обнял крепче, осторожно погладил по волосам и ехидно добавил: — Вы же теперь практически мама.
Слезы прекратились мгновенно. Отодвинувшись от господина Вегарда, скептически на него посмотрела и уже хотела сказать все, что я по поводу его замечания думаю, как мэр добавил:
— Полагаю, именно по этой причине с вами и постарались разделаться как можно скорее.
Оперевшись спиной о стену, мрачно посмотрела на ловца и уточнила:
— Вы полагаете, кто-то знал о моих планах?!
В ответ на данный вопрос мэр улыбнулся и произнес:
— Вы предсказуемы, госпожа Герминштейн.
И прежде чем я успела открыть рот, добавил:
— Полагаете, мэтр Октарион появился возле вашего двойника случайно? Нет, он ждал вас, догадываясь, каким будет ваш следующий шаг.
Я почувствовала себя глубоко оскорбленной всеми и сразу.
— Но мага вы обмануть сумели. — Толика похвалы в голосе мэра меня ничуть не успокоила.
Напротив, теперь я себя ощущала еще и униженной — мэр-то меня просчитал! И единственное, чего мне хотелось, это вернуться в свою лавку, запереть двери и поесть! Да, есть определенно, мне бы сейчас поесть. И кофе. И что-нибудь из запрещенных ритуалов, просто чтобы успокоиться, и…
— Возвращаемся? — поинтересовался ловец.
Тьма, неужели я настолько предсказуема?!
