— Извините, лер Селин, я больше не буду. Вы такой большой и теплый… очень теплый…
Вантихосо засопела мне на ухо. Ладно, спать. Утром всегда приходят самые умные мысли.
— Грязная самка бегемота! — сильный удар в спину сбросил меня с кровати. Я спросонья подумал, что кто-то напал, и стал нашаривать рукой канделябр с формой внутри.
— Лер Ли, что случилось? — я осторожно потер ушибленную поясницу.
— Коровья лепешка, как ты смеешь обращаться ко мне по имени?!
— Вы ведь сами меня попросили ночью…
Ведьма огляделась и выругалась.
— Вот дура тупая! Ты с ней… со мной что-то сделал?!
— Нет, вроде бы. Вы сказали, что одной холодно спать.
В дверь настойчиво постучали, прервав наш разговор.
— Лер Велиостро, это Санод. Откройте.
— Твою налево! — выругалась ведьма.
— Госпожа, вы здесь?!
Я прошел ко входу и отпер засов.
— Чего тебе, лысый? — угрюмо спросила женщина.
— Просто убедиться, что с вами все в порядке, — нейтральным тоном произнес старый гоблин. — Охранники забеспокоились, когда вы не вернулись в свои покои. Скоро будут накрывать завтрак, — Санод поклонился и ушел.
— П*****, — ведьма выскочила с постели. Быстро побежала на выход и на ходу сильно толкнула меня. Еле смог удержать равновесие.
И что же получается? Их две в одном человеке уживается? Причем совсем разные. Неужели ведьма Блаженная? Вспомнилось, как Бешгу говорил, что у них ненормальных сажают в яму с термитами. Бешгу говорил, что это такие большие муравьи, с собаку размером. Ужас просто.
Мне казалось, что-то должно случиться этим днем. Или ведьма не выдержит, или гоблин сорвется. Но они вели себя пристойно. Вантихосо ругалась не больше обычного. Собственная неопределенность мне не нравилась, поэтому я решился спросить:
— Лер Вантихосо, когда вы меня убьете?
— Когда надоешь, козявка.
Слишком расплывчатый ответ, но большего я узнать так и не смог. После полудня прибежал гоблин с письмом. По-моему, его звали Гоул. Еще подтянулся Санод.
— Госпожа, дозорный нашел послание в обменном месте. Похоже, от тазамцев, — Гоул с поклоном протянул письмо с большой оранжевой печатью.
А я ведь седьмой день в Черном замке. Наверное, наш отряд уже доложился Старшим Командующим, и от них пришло письмо. Ведьма немедля вскрыла конверт и принялась читать. Про себя. Потом посмотрела на меня.
— Просят передать твое тело, чтобы захоронить на родине. Ахахаха. Раз они так уверены, что ты мертв, теперь точно придется тебя убить.
— Не надо.
— Госпожа, позвольте? — протянул руку гоблин.
Ведьма передала послание Саноду. Гоблин быстро ознакомился и произнес.
— Тазам не будет вводить войска. После захвата окрестных земель автономия Гиблой долины будет сохранена. Это радует. Учитывая наше положение. Источник так и не привязан.
— Заткнись, урод.
Санод вздохнул, но промолчал.
— А что будет, если Источник не привязать? — спросил я с интересом.
— Немертвые так и останутся без подпитки. Любая приличная армия сметет нашу оборону. Гоблинов, троллей и гноллов просто перережут. Мы в безопасности, пока врагам неизвестно об Источнике. Госпожа, через три-четыре декады прибудет партия рабов. Надеюсь, что у вас с ними проблем не возникнет?
— Не сомневайся, паршивый смерд.
На следующий, восьмой день моего пребывания в долине, мы отправились в поход. Ведьма изволила прогуляться верхом на нолке. И меня потащила с собой. Тут то я и познакомился поближе с нолками-переростками. Не знаю, как называется это помещение. Нолчатня? Нолчарня? Короче, дом для ездовых нолков. Чем-то походил на конюшню, только пониже. Недовольного гоблина Шуфа отправили помочь мне с животными.
– `уку сюда, на холку… Да не т'огай ухо! Так, п'авильно. В глаза ему смот'и. Д'угую `уку — за ошейник. Пусть де'гает хвостом, главное — не кусает пока. Так, тепе'ь стукни его по боку сапогом.
