Вошедшая в раж лунная дева скорчила виноватую рожицу, но капавший с языка яд совсем сдержать не могла:
– На север срикошетило. Аккурат в то болото, хиссе в зубки. Вот подарочек твари, не подавилась бы. Два отряда наших ловцов уже выступили из крепостей, ближайших к месту их падения, дополнительно к направленному туда первому отряду. Берут местность в окружение. Если хисса подарочек не слопает, а они ее не укокошат, возьмем всех горяченькими.
– Выступаем, – скомандовала Эльда.
– Позволь сказать, царица, – встрял Шуа. – Мы быстрее ваших коней и можем нести тебя и твоих слуг на себе. Вы, сельо, девы легонькие, наша скорость не пострадает.
– Что ж, рискнем.
Оборотни перекинулись мгновенно. Царица приподняла бровь, заметив, что на этот раз, в отличие от превращений в трактире, хитро устроенная оружейная перевязь с мечами не лопнула, а осталась на их телах. Исчезла только одежда.
– Что-то новенькое в ваших превращениях, – пробормотала она и подала пример шарахнувшимся от таких «лошадок» подчиненным: оседлала предложенную ей рыжеватую спину Шуа и запустила ладони в густую шерсть на его загривке.
– Учимся, госпожа, – с трудом выговорил Шуа – волчья пасть не слишком приспособлена к человеческой речи. – На тебе такая же скользящая перевязь, мы оценили. От вожака нам передаются и новое знание, и новая сила.
– Вот хитрецы… – тихо засмеялась она. – То-то вы такие смирные овечки! И кто вы теперь будете? Лунные волки?
– Твои, царица. Только твои. Как вожак, ты тоже можешь принять силу от нас. Всю, до последнего дыхания. Стая едина.
– Что-то я не заметила по Седому, чтобы вы ему помогли…
– Это был не общий бой, а ритуальное единоборство, никто из нас не мог вмешаться.
Он рванул стрелой за ворота, и стая с всадницами, последовавшими примеру госпожи, устремилась следом.
Бег оборотня был стремительным, ветер бил в лицо, и Эльда опасалась, что без седла ее скинет с широкой спины такого неудобного средства передвижения. Но вскоре ею овладело странное ощущение слияния с мощью мчавшегося под ней существа. Ей казалось, что это она почти летит, не разбирая дороги, перепрыгивает через рытвины и овраги. Возвращалось давно забытое пьянящее чувство полета.
Оно не посещало ее с той ночи, как она утратила крылья и едва не превратилась в неразумную гинью. С той кошмарной ночи, когда она раскрылась владыке Сатарфу вся, до последнего дыхания, отдала ему сердце и душу, а он ее отверг. Если бы ее, полупревращенную, умиравшую от боли, тоски и ужаса, не нашел Алиан, давно не было бы самой Эльды, не было бы и ее маленькой Лики – единственного существа, ради которого царица поклялась жить, как бы ни было это мучительно.
Жить. Без любимого. Без крыльев. Без надежды, что тоска уйдет. В вечном страхе, что когда-нибудь тварь победит, сожрет ее изнутри.
«Я справлюсь. Я сильная. Ради дочери я всегда буду сильной», – стиснула зубы царица и вцепилась в волчий загривок так отчаянно, что оборотень недовольно рыкнул.
Глава 12
Лика и таинственный гость
В захламленной каморке кастелянши на первом этаже Башни трех принцесс было пусто. Удивительно. Бабка Кикируся обычно не покидала насиженного места. Может, она поднялась на крышу кормить горгулий? Но корзины, которые ведьма поднимала наверх заклинанием, стояли в углу пустые.
И тут я заметила, что люк в подвал открыт и там мерцает свет.
– Госпожа Кикерис, – позвала я, склонившись, но не решаясь спуститься. Очень уж старуха не любила, когда кто-то суется в ее тайны. А тут – святая святых.
Снизу раздался тихий стон.
От того, чтобы бросаться одной сломя голову в темные ямы, меня давно и жестоко отучили в храме Лойт, где подобные ямы со стонущими голосами подруг были наполнены змеями. Нас, видите ли, учили различать ловушки. Голос был настоящий.
«Шурш!» – призвала я мысленно, доставая из ботфорта тонкий кинжал.
С драконом у нас давно выработана система призывов: чем короче зов, тем быстрее, тише и незаметнее он должен явиться. Дракончик нарисовался мгновенно зыбким дымчатым контуром. Принюхался к люку, да как сверзился вниз, на лету обретя вес и сокрушив ступени. Свет внизу погас.
– Р-рва-а-а-у-ур, – донесся жалобный драконий стон.
И хриплое:
– Ты-то зачем сунулся, малыш? Кикируся нас порвет. Теперь вытаскивать придется двоих.
– Кто тут? – спросила я в темноту.
– Только не это! – ответ был более чем странным.
Здесь толку не будет, поняла я, и потянулась мысленно к дракону: «Шурш, в кого или во что ты вляпался?»
