Дракончик, после освобождения обежавший и обнюхавший просторное подземелье, шебуршал чем-то в дальнем, самом темном углу, но, услышав имя, заявился с запечатанным тюком в зубах и долго не хотел отдавать добычу.
– Никогда не видел дракона смерти, которому бы так нравился запах свежего белья, – удивился Сатарф.
– А может, он копит простыни на саваны для своих будущих жертв?
– Тогда он решил угробить полмира, судя по количеству украденного. Положи на место! – строго глянул владыка на драконыша. – И отнеси нас на чердак.
– Плотивные жадины! – обзываясь на языке династии Холь, дракончик бросил тюк и вынес нас наверх.
На чердаке оказался вполне жилой, но скудно обставленный старинной резной мебелью зал с двумя закрытыми арочными дверями и крохотными оконцами под стрехой. Балки под крышей переплетались в сложный узор, с них свисали увязанные в душистые веники травы и ветки. Даже целое засушенное деревце с серебристыми листьями висело вниз кроной вместо люстры.
– Кикируся утверждает, что это был отросток древа жизни, – серьезно сообщил владыка.
Верхушка древа показывала в центр большого круглого стола с инкрустацией на столешнице в виде карты мира. По кругу стояли резные стулья с низкими, по поясницу, спинками – чтобы крыльям ничто не мешало.
Сатарф вынул из углового шкафчика два кубка, выбил пробку из бутылки, разлил. Одуряюще запахло вишней.
– Ну, за спасение! – поднял он тост.
– А вы знаете, владыка, что ваши сыновья вас ищут даже с помощью поисковых заклятий? – я пригубила вино и отставила кубок. Хватит с меня той вечеринки на всю оставшуюся жизнь.
– Знаю, – вздохнул он. – Ирек как раз Кикирусю на помощь позвал, и наша бессмертная няня не смогла отказать. Думаю, она еще их за нос поводит. Видишь ли, я решил не сообщать никому, кроме мадам Кикерис, о моем временном пристанище. Правда, не рассчитал, что одна юная сельо, вооруженная любопытством и весьма мощным селенисом, имеет привычку соваться именно туда, где ее не ждут. К слову, о селенисе. Откуда у тебя это колье?
Я загадочно промолчала.
Владыка попытался побарабанить изуродованными пальцами по столу, но болезненно поморщился, сжал ладони в кулак.
– Лика, я ведь узнал эту вещь, – без угроз, мирным тоном, но так, что озноб пробежал по позвоночнику. – Не бойся, никому ничего не будет, слово владыки. Мне просто интересно, как она к тебе попала.
– Колье случайно свалилось к нам в повозку, когда мы разворотили базарную площадь, Ирек его нашел и…
– Случайно? – хохотнул Сатарф. – Прицельно, я бы сказал. Значит, это Ирек похитил из нашей сокровищницы камень, который хранился в глубочайшей тайне несколько веков, и подарил тебе за красивые глазки. Камень действительно очень идет к твоим глазам. Я понимаю мальчишку и не хочу думать, что дело здесь в приворотной магии сельо.
– Нам нет нужды заниматься приворотной магией! – я обиделась. Столько дурных сказок ходит о лунных девах – зубы сточишь опровергать. Но чтобы в них верил владыка Тьмы и Теней? Я попыталась снять злосчастное колье и вернуть хозяину, но замочек не поддавался. – Заберите его, мне чужого не надо.
– Помочь? – участливо спросил Сатарф, но с места не сдвинулся.
– Не расстегивается.
– Еще бы, – по-мальчишески ухмыльнулся главный демон Тархареша.
А у Дьяра, оказывается, фамильная отцовская мимика, заметила я про себя. И вредность. Ясно, с кого противный принц брал дурной пример.
– Даже не пытайся, – рассмеялся темный на мои отчаянные попытки сорвать с себя чужое сокровище, чуть шею себе не отпилила цепочкой. – Я его заговорил ночью, когда накладывал на колье заклинание невидимости перед тем, как уйти. Или ты думаешь, оно само по себе стало невидимым?
А ведь принц говорил о том, что узнал магию Темного Трона. А я, занятая разоблачением заговора «теней», внимания не обратила.
– Я думала, богиня помогла, – буркнула я.
– Она его уже не видела. И даже не потому, что незряча. Я наложил заклинание, когда поцеловал тебя, – по его губам пробежала лукавая и одновременно блаженная улыбка. Дивное сочетание. – Готов поспорить, что Лойт ломает сейчас голову, как у тебя получилось создать «лунный мост» и вызвать ее.
– Но почему вы не забрали его у меня сразу?
– Когда-то я хотел подарить это колье твоей матери. Не получилось. Мой сын оказался решительнее. Значит, так тому и быть.
– А почему не получилось?
Он помрачнел, плеснул себе вина в кубок, но пить не стал – крутил в руках, прищурив глаз на густую, кроваво-красную жидкость.
– Ты действительно хочешь это знать, Лика? Скользкая тема, – усмехнулся он. – И не глупо ли – говорить о таких вещах с невинной семнадцатилетней девочкой? Что ты можешь понимать в любви? Еще ничего.
– Если вы о том, откуда берутся дети, то я знаю.
