ветра в нем возникали короткие замыкания. Беспорядочное мигание раздражало: вот светится, через секунду умирает, затем снова вспыхивает, чтобы несколько секунд тускло светиться.
За щитом возвышалась аркология Тайян – ряды застекленных офисов, яркие огни ламп полноспектрального света. В Тайяне ни одна лампа не мигала.
Люди, которые жили и работали там, возможно, и не знали, что приближается пыльная буря. Возможно, им было плевать на то, что мир за окном рушится – ведь у них были воздушные фильтры, кондиционеры и системы для очистки воды.
Мимо машины проковыляла девочка, пригибаясь к земле от сильного ветра. Латиноамериканка. Лицо ее было закрыто куском материи.
– Это она? – Люси подтолкнула Анхеля локтем.
Он открыл глаза.
– Нет. Жди лепешечника.
– Если он вообще сегодня придет.
– Придет. – Анхель махнул в сторону Тайяна, где среди бури безумно плясали лучи прожекторов. – Если рабочие придут, то он тоже.
Строители сегодня все будут в респираторах, закрывающих лицо, но Анхель прав.
– Придет, вот увидишь, – повторил он. – Ему нужно как-то на хлеб зарабатывать.
– Только мы выбрались из одной переделки, как угодили в другую. Казалось бы, рано или поздно нам должно повезти.
– Вряд ли. Отныне будет только одна мощная пыльная буря.
– Хохокамы, – сказала Люси в ту же самую секунду, когда Анхель сказал:
– Все закончилось.
Они хмуро посмотрели друг на друга.
– Интересно, как нас назовут археологи, когда откопают через пару тысяч лет? – заметила Люси. – Будет ли особое название для нас, для этого временного отрезка? Может, нас нарекут «федералистами» – потому что страна все еще существует? Или «Упадок Америки»?
– Скорее, просто скажут, что это было «Время засухи».
– Или же нас вообще не откопают. Возможно, придумывать названия будет некому.
– Не очень надеешься на связывание углерода? – спросил Анхель.
– Я знаю, что мир велик и что мы его сломали. – Люси пожала плечами. – Джейми часто это твердил. Что мы все предвидели, но ничего не предприняли.
– Если он такой умный, то должен был понимать, во что ввязывается. Был бы еще жив.
– Умные люди бывают разные.
– Умные живые. И умные мертвые.
– И это говорит человек, по которому стреляли ракетами?
– Я ведь еще жив.
– Джейми постоянно жаловался на то, что мы ничего не сделали – даже когда стало ясно, что именно нужно делать… – Она помолчала. – Я не уверена, что сейчас мы это знаем. Нам было бы легче подготовиться, будь у нас что-то вроде карты, на которой указано направление следующего удара. Но мы прождали слишком долго, и теперь мы за пределами карты. Поневоле задумаешься, выживет ли кто-нибудь.
– Люди выживут. Кто-то всегда выживает.
– Не знала, что ты оптимист.
– Я не говорю, что все будет хорошо. Но кто-то… кто-то приспособится. Люди создадут новую культуру, которая знает, как…
– Быть умным?
– Или как сделать «Клирсэк» для всего тела.
– Кажется, это называется Тайян.
– Ну вот, – сказал Анхель. – Люди приспосабливаются и выживают.
В пыльной тьме обольстительно сиял Тайян. Виднелись силуэты атриумов и даже растительность в них. Роскошное, полное зелени место, где все могли бы укрыться. Пусть условия снаружи суровые, жить внутри по-прежнему было комфортно.
Если есть кондиционеры, мощные воздушные фильтры и 90-процентная система очистки воды, жизнь будет комфортной даже в аду.
Возможно, через тысячу лет все будут жить под землей или в аркологиях и на поверхности останутся только теплицы. Или через тысячу лет люди будут жить в норах…
– Вот он, – показал Анхель.
На другой стороне улицы хромой, сгорбленный старик двигался ко входу на строящуюся секцию Тайяна, толкая перед собой тележку.
