большую и светлую комнату с братьями, которые были намного старше и совершенно невыносимы. Мина так яростно отстаивала своё право на личное пространство, что мама наконец сдалась.
Комнатушка едва умещала постеленный прямо на пол матрас и была всего-то на пару шагов шире его. Одежда Мины хранилась на полках в стенной нише, а то, что не помещалось, – в мамином шкафу. Зато дверь можно было запереть на ключ.
Мина лежала на матрасе и вполуха прислушивалась к звукам дома. Она вертела в руках последний кубик, напряжённо пытаясь понять, есть ли в нём какое-то сообщение. До отплытия оставались две ночи…
Свет в соседних домах постепенно начал гаснуть. В открытое окно лился тёплый ночной бриз, и Мина постепенно успокоилась. В небе показался тонкий месяц – именно такой она представляла, когда тайком читала «Тысячу и одну ночь». По мнению её отца, эта книга не предназначалась для читателей её возраста[6]. «А я не читатель, я – читательница!» – решила для себя Мина, спрятав любимую книгу под одной из половиц. Наверняка её родители не заподозрят, что в такой крошечной каморке может быть потайное место.
– Так же, как никто и не заподозрит, что в таком маленьком кубике может быть тайник… – пробормотала девочка, рассматривая куб.
Бесспорно, «Тысяча и одна ночь» – это книга, которая будит фантазию и переносит тебя в другой мир. Может быть, страшный. Может, опасный. Но в итоге ты всё равно радуешься, что открыл его.
Путешествие по страницам книг…
По
Тонкий рожок месяца поднялся на середину неба, но Мине не спалось. Она перекладывала кубик из одной руки в другую.
– Один, два, три, четыре, пять, шесть… – бормотала девочка, в миллионный раз рассматривая грани. На них не было ничего необычного, и цифры были расположены так же, как и на простых игровых кубиках: один напротив шести, два напротив пяти, три напротив четырёх.
Так, чтобы в сумме всегда получалось семь.
Семь, и дней недели тоже семь.
Семь… древние астрологи считали, что планеты располагаются на семи небесах.
Семь чакр человеческого тела…
– Муладхара, свадхиштхана, манипура, анахата, вишуддха, аджна, сахасрара… – стала перечислять Мина, знавшая их с детства.
И вот, после многочисленных прикосновений, на стороне с шестёркой вдруг приподнялась тоненькая деревянная полоска.
Мина осмотрела её, опасаясь, что что-то сломала. Но чем внимательнее она всматривалась, тем больше ей казалось, что полоска не просто оторвана, а словно… смещена.
Девочка попробовала снова, и, смыкаясь с первой, сместилась вторая полоска, потом ещё одна, превращая полосы в прямоугольник, а затем в квадрат. После первой грани пришёл черёд второй, третьей… и наконец, когда все стороны куба сместились, открылось крошечное отверстие. Мина немного потрясла куб, и из отверстия выпал сложенный в несколько раз листок.
«Последнее сообщение Лэрри Хаксли!» – подумала девочка, перед тем как развернуть его.
Последнее, самое важное! Самое секретное.
Глава 21
Ночь без сна
…когда больше нет никаких секретов, сердце твоё спокойно…
– Мюррей? Ты меня звал? – сонно пробормотала мама, прищуривая глаза. Она стояла в дверях комнаты, бледная, как её белая ночная рубашка. – Кто был у телефона?
Мюррей опустил телефонную трубку, стараясь успокоить бешено колотившееся сердце.
Звонила Мина. Вопреки любому здравомыслию, вопреки всем существующим правилам поведения, она не вытерпела и позвонила другу среди ночи, чтобы рассказать ему о своём последнем открытии. О письме Лэрри Хаксли.
– Не знаю, мама, – солгал он. – Чья-то глупая шутка.
Она вздохнула и покачала головой:
– В такое время… Вот уж точно, глупая. Мюррей напряжённо размышлял.
