личной корысти хочет отомстить Торндайку, то разве действителен вынесенный им приговор?!
Ее собеседники переглянулись, и Колдер ответил с горькой усмешкой:
– Я тоже подумал об этом еще в самом начале нашей беседы. Но в том-то и беда, что приговор вынесли настоящие Мастер и Старейшины – он отразился на всех Эпистолах Памяти, которые есть у каждого Садовника, а это говорит о подлинности наказания.
– Но тогда становится совсем ничего не понятно, – честно призналась Мейв. – Ведь если допустить, что все это проделки Эрмиджа и его родственников, – дело имело какой-то смысл: месть, корысть, да все что угодно, низменное и темное. Но вот если приговор вынесли те, кто знал о названном вами исключении, то ситуация становится просто абсурдной: зачем приговоривать к смерти невиновного да еще и Светлого? И еще – при чем тут я, ты, Похитители Ароматов?
– А вот это мы и спросим у Эрмиджа, когда поймаем его на живца, – напомнил Ленуа, правда, с некоторой поспешностью, словно они забыли или хотели отказаться. – А для этого, господа хорошие, нам нужна одна крохотная деталь…
Колдер и Вардис согласно кивнули.
– Тогда, миледи, – Ленуа обернулся к Мифэнви, – позвольте пожелать вам спокойной ночи. Вы здорово поразили меня сегодня, признаться, я не ожидал встретить такой острый ум у создания столь юного и фееричного.
Ленуа раскланялся. Мифэнви поднялась, протянула ему руку, которую тот, по своему обыкновению, поцеловал в запястье. И довольно ухмыльнулся, поймав полыхнувший яростью взгляд Колдера. Правда, тот вскоре успокоился и, сказав Ленуа и Вардису ждать его в лаборатории, подошел к жене.
Но прежде, чем они ушли, Мейв задала вопрос, который не давал ей покоя весь нынешний вечер:
– А жена мистера Торндайка, Джози, она в курсе, какая опасность угрожает мужу?
Вардис внимательно посмотрел на племянницу и покачал головой:
– Не думаю, чтобы он стал ей об этом рассказывать – он бережет Джози от всяческих треволнений.
– Но… – попыталась было возразить Мифэнви, но дядя прервал ее почти грубо:
– Мы не имеем права вмешиваться – это его право и его выбор.
Мифэнви смиренно вздохнула и крепче сжала руку мужа.
Дождавшись, пока Целитель и Созерцатель скроются из виду, Колдер наклонился к Мейв и нежно поцеловал, по-прежнему не выпуская ладошку. Как обычно, с трудом и неохотой оторвавшись от губ, он погладил ее по щеке и сказал:
– Иди и приляг, моя Незабудка, сегодня был сумасшедший день.
– А ты? – Она медленно, нехотя высвобождала свою ладонь.
– Буду поздно, а утром расскажу тебе подробнее, чем мы занимались. В конце концов без тебя нам не обойтись.
Он улыбнулся грустно и как-то обреченно. Она поднялась на цыпочки, притянула его к себе, чмокнула в губы и отпустила:
– Ну тогда, мой Смотритель Сада, подготовься как следует! Шутка ли – спасать мир!
Он усмехнулся и ушел, она, проводив взглядом его темную стройную фигуру, побрела в спальню.
После того как Мэрион помогла ей приготовиться ко сну, Мифэнви забралась в постель и откинулась на подушки. Она думала, что в эту ночь ей не удасться заснуть, но едва ее щека коснулась шелка наволочки, как снизошел сон.
Белесое марево было густым, как хорошая сметана, и липким, как пастила. Не то что двигаться – дышать трудно. До спазмов в груди. Ресницы слипались, уменьшая и без того плохой обзор. Тишина стояла абсолютная, та, что называется мертвой. Потому звон колокольчика прозвучал столь же оглушительно, как ангельские трубы, возвещавшие апокалипсис.
Старуха вынырнула из тумана, и он лохмотьями обвис на ней. Она улыбнулась щербато. Ее жалкие волосы топорщились во все стороны.
– Здравствуй, Незабудка. Соскучилась?
Она мотнула головой – говорить не получалось.
Старуха истолковала ее жест по-своему и, протянув корявую руку, словно ветку сучковатого дерева, пребольно схватила за плечо. Обожгла ледяным дыханием.
– А ты, я смотрю, уже научилась цвести!
Ответом – согласный кивок. И взгляд на себя, будто со стороны: худенькая, испуганная, потерявшаяся в этой вязкой белизне…
– Но было бы для кого! Или ты думаешь, что приручила его? Нет, детка, зверь остается зверем, сколько его не балуй!
Она покачала головой, не соглашаясь.
Старуха скрипуче расхохоталась.
– Не веришь – так смотри! – И косматая ведьма резко толкнула ее в грудь, вышибая воздух.
Мифэнви села рывком и схватилась за грудь. Дышать все еще было больно, расфокусированное зрение не сразу позволило заметить мрачную фигуру. Но как только дыхание выровнялось и предметы вокруг обрели четкость, она заметила его. Он сидел совсем рядом, и черные крылья пылали за его спиной. Глаза светились в полумраке комнаты, а пальцы протянутой к ней руки были темны и когтисты. В этом существе не осталось и
