ваши истинные намерения, скажите мне, Спарроу?
Аарон выглядел не на шутку испуганным.
– Я и впрямь приехал за леди Мифэнви. Ее батюшка – мы коротко знакомы с ним – попросил привезти дочь во что бы то ни стало. А письмо… – он замялся.
Но тут взвилась Латоя:
– Это я сказала забрать ему послание у почтальона…
Ты же мог нас выгнать, не выслушав!
– Интересно, а что помешает мне это сделать, выслушав? – ухмыльнулся Колдер.
Латоя растерялась… Помявшись мгновение под тяжелым взглядом кузена, она все же осмелилась предположить:
– Ну хотя бы буря…
– Да неужели?
– Вы же не станете выгонять под дождь приятеля отца вашей невестки… – робко вставил свою версию Аарон.
– Довод не более убедительный, чем первый, но всяко лучше. Так уж и быть, оставайтесь на ночь. Но ночевать будете в помещениях для слуг. Гостевых комнат у меня нет.
Спарроу согласился и изъявил горячее желание тотчас же их осмотреть. Колдер вновь вызвал Филдинга и распорядился проводить гостя. Латоя увязалась следом, сказав, что желает знать, как устроят ее жениха…
Вернувшись к себе, Латоя села на постель и тряхнула головой. Сегодня случилось столько всего, что можно было спятить. Но главное, что разрешилось все в итоге довольно-таки хорошо. Разумеется, ей совсем не нравился Аарон: он стар и толст. И не дворянин к тому же. Однако, к сожалению, это было все, что ей оставалось. Возвращение в свет не будет столь триумфальным, как мечталось, но все-таки оно состоится.
С такими мыслями она направилась в ванную. Латое очень нравилось здешнее нагревательное устройство – она слышала, что Колдер сконструировал его самолично, – благодаря которому вода из крана текла уже горячей. Это позволяло быстро и без проблем набирать ванну. Что Латоя и сделала, с наслаждением погружаясь в ее теплые объятия.
Она вошла в комнату, вытирая волосы махровым полотенцем. На ней была лишь легкая батистовая сорочка. Надетая на мокрое тело, она ничего не скрывала, а, наоборот, соблазнительно обтекала стройные округлые формы Латои. Девушка что-то напевала, почти счастливая сознанием того, что жизнь ее пошла на лад… И тут она заметила темную фигуру на своей кровати.
– Колдер, что ты тут делаешь? – возмутилась она. – Ты же у нас поборник добродетели.
– Заткнись, – сказал он, оборачиваясь.
И Латоя обомлела. Если раньше, несмотря на то что он ей не нравился как мужчина, она все же признавала, что внешность у него весьма эффектная, то сейчас… Он был пугающе, демонически красив. И Латоя не отводила от него глаз, потеряв дар речи.
Он встал и медленно пошел к ней. В его движениях было что-то гипнотическое, лишающее воли. Латое стало страшно, но она не могла даже пошевелиться.
Он остановился рядом. Ее охватило жаром, что исходил от него. То было темное пламя. Оно клубилось и пылало в его глазах: Латоя была вынуждена встретиться с ним взглядом, так как изящные аристократические пальцы кузена обхватили ее подбородок и приподняли лицо.
Колдер усмехнулся, и усмешка эта сводила с ума. Когда же он заговорил, голос его шипел, подобно змеиному, и обволакивал:
– У тебя отвратительный Сок, но Нектар я сейчас пить не могу. А я очень, очень голоден.
С этими словами он выпустил клыки и, приподняв Латою над полом, словно куклу, впился в ее нежную шейку. Она обмякла, даже не вскрикнув.
Сделав несколько глубоких глотков, Колдер отстранился, пробормотав: – Как же все-таки отвратительно – и осторожно перенес Латою на кровать. Затем, проведя рукой, заклинанием стер следы укуса: – Завтра ты и не вспомнишь, Повилика.
Он вышел из ее комнаты, тихонько притворив за собой дверь. Походка его всегда была легкой и упругой, а сейчас он и вовсе несся, едва касаясь пола. Влетев в свои апартаменты, Колдер подошел к комоду и, выдвинув нижний ящик, достал оттуда черные кожаные перчатки и треххвостую крученую плеть. Засунув ее за пояс и натянув перчатки, он подошел к окну, распахнул его и расправил черные, будто охваченные пламенем крылья.
Вдохнул пьянящий запах бури, встал на подоконник и взмыл в полыхающие молниями облака…
…В Хидвиле потом долго рассказывали, что в ту ночь из дома, где жила Кэсси Блейд, девица крайне легкого поведения, до рассвета раздавались душераздирающие крики, которые заставляли соседей сжиматься в суеверном ужасе.
– Говорю вам, она тогда самого Сатану принимала, – шепотом судачили досужие кумушки на деревенском рынке, глядя на седые пряди и исполосованные тонкими шрамами руки девушки. Кэсси же лишь бросала на сплетников испуганные взгляды и поплотнее куталась в плащ… Вскоре она и вовсе съехала неизвестно куда…
Утром дождь перестал, но слякоть была неимоверная. Мифэнви приходилось подбирать юбки, переходя через лужи. Когда темная ткань платья взлетала вверх, пенились кружева и мелькала маленькая ножка в сером чулке и изящном ботинке. В иные времена Колдер упивался бы
