— Вася, кислород и поглотители у тебя как?
— В порядке.
Завертелся пропеллер. Звучной ревущей музыкой загудел на малом газу «ПШ-7».
— Есть контакт!
Основной мотор был сконструирован так, что при полном газе включался и реактивный двигатель. Лебедев дал полный. Ни он, ни Гуров не слыхали взрывов реактивных ракет. Самолет уже был высоко в воздухе. Лебедев посмотрел на альтиметр — 4 тысячи метров. «Красная звезда» стремительно набирала высоту. Реактивный двигатель дал все, что мог, и теперь был бесполезным грузом. Лебедев нажал кнопку. Самолет слегка вздрогнул: это двигатель отделился от самолета и полетел вниз. Через десять секунд над ним раскрылся автоматический парашют; двигатель плавно опускался в поле за Коломной. Теперь работал только «ПШ-7».
— Альтиметр — восемь тысяч семьсот… — негромко сказал штурман.
Лебедев управлял самолетом привычно и легко. Первое волнение взлета немного сгладилось. Сидящий сзади Гуров уже успел выпустить антенну, надел наушники… Через три минуты подал Лебедеву через плечо записку:
«Счастливого пути отважным соколам великой социалистической родины!»
Лебедев бережно спрятал радиотелеграфный ответ на свое прощальное приветствие в Кремль ближе к сердцу, встряхнул головой, стал еще внимательнее вглядываться в показания приборов и счетчиков.
От Урала до Новосибирска вахту держал Гуров. Самолет шел со скоростью 811 километров в час. Лебедев сменил Гурова.
Ночью, когда самолет перешел на слепой полет, луна заглядывала в окно кабины. Звезда справа, крупная и важная, казалось, подмигивала мчащемуся самолету.
Лебедев посмотрел на нее и усмехнулся:
— Какая ты лохматая!
Знал Лебедев, что трудность перелета не в том, чтобы держать самолет в воздухе над землей или бушующим океаном; гораздо важнее борьба с воздушными течениями, ураганными тучами, туманами, дождем, градом, обледенением…
Поэтому-то Лебедев и избрал полет в субстратосфере как наилучший способ избавиться от всех этих трудностей. И хотя «Красной звезде» предстояло пересекать тропики и лететь через экватор, летчики гораздо больше рисковали замерзнуть, чем встретиться с тайфунами. При полете же в нижних слоях атмосферы, кроме ветров, сами лучи тропического солнца могли чрезмерно накалить корпус самолета, и тогда отважные летчики рисковали уподобиться консервам, которые нерасторопный повар вздумал бы варить прямо в жестянке.
Штурман передал Лебедеву записку:
«Пролетели над Гродековым… Послал привет славным нашим пограничникам… До свидания, родная страна!..»
Сейчас «Красная звезда» плавно и быстро тянула вперед. Лебедев с удовольствием вслушивался в ровный гул мотора. Компас неизменно показывал направление на юго-восток. Рядом с компасом двигалась на роликах карта маршрута. Длинный свиток маршрутных обозначений был навернут на вращающиеся валики. Тонкая стрелка показывала то место на карте, где находился самолет. В момент отлета Лебедев установил стрелку на географическом пункте аэродрома. Когда «Красная звезда» полетела вперед, валики завертелись, и карта начала двигаться. Сейчас она развертывалась, показывая однообразную голубоватую окраску. Под самолетом расстилалась величественная пустыня Тихого океана.
Через четыре часа на карте налево от стрелки показались маленькие точки. Это должны были быть острова группы Морель.
«Хорошо бы их посмотреть», подумал Лебедев, вглядываясь в стекло под ногами. Глубоко внизу он увидал угловатые скалы, торчащие из воды. Белые острые паруса рыбачьих шхун казались неподвижными. Пароход, шедший из Шанхая, выбрасывал черные клубы дыма из своих трех труб.
Лебедев спросил Гурова:
— Как самочувствие, товарищ штурман?
— Хорошо бы искупаться. Двадцать один час в воздухе… Жарко…
Карта показала, что «Красная звезда» достигла группы островов Ошэм. Но Лебедев оставил их немного в стороне и далее не успел кинуть взора на эти крохотные кусочки земли. Впрочем, Лебедев постарался вообразить себе эти острова. Вспомнилась приключенческая книга, читанная в детстве. Таинственные тропические острова… Вокруг них — тихая золотая гладь океана. Наверное, рыбаки едут на лодках вдоль берега. Мелкая водяная рябь
