Выругавшись на незнакомом языке, Никлаус прижал меня к себе еще сильнее и хрипло прошептал на ухо:
— Не пущу! Можешь обижаться, еще разок поранить меня, закатить скандал, устроить забастовку… Делай что хочешь, но я не отпущу тебя.
Не сдержав польщенной улыбки, я торопливо взяла себя в руки и медленно отстранилась. Смотря в серые глаза любимого мужчины, которому я тем не менее не собиралась ни в чем уступать, осторожно подалась назад.
— Ангел… — со стоном выдохнул Никлаус, категорически не согласный с таким развитием событий.
Вместо ответа я хитро улыбнулась.
Вопреки стереотипным представлениям о накачанных амбалах, Доставала далеко не глуп, а уж его проницательности стоит позавидовать, а может, даже и памятник поставить. Он прекрасно понимает очевидное — удерживать бессмысленно.
Даже если все здесь меня будет устраивать, я начну протестовать и возмущаться из чистого упрямства и чувства противоречия. И только отпустив на все четыре стороны, Темный может быть уверен, что я созрею до состояния «жить-без-него-не-могу» и вернусь.
Он знает. Он чувствует, что так будет правильнее. Но отпускать слишком тяжело…
Держа его за руку, я все так же медленно выпрямилась, окончательно вставая с его колен, и сделала крохотный шаг назад. Наши пальцы еще какое- то время были сплетены и, невзирая на расстояние, продолжали соединять нас. Еще один микроскопический шаг, и широкая, покрытая мозолями от постоянных тренировок с оружием ладонь Никлауса с глухих звуком безвольно упала к нему на колени.
Постояв пару секунд, глядя в умопомрачительно красивые серые глаза, полные любви, я мысленно залепила себе оплеуху, решительно развернулась и потопала к дверям.
— Поможешь? — останавливаясь перед препятствием в виде шкафа, забаррикадировавшего входную дверь, уточнила я у Темного.
— Не хочу мешать тебе проявлять самостоятельность, — ехидно бросил у меня за спиной Темный.
Оглянувшись, с прищуром глянула на улыбающегося мужчину и поняла очевидное — издевается.
— Так, значит… — скрещивая руки на груди, начала я и открыла рот, чтобы выдать громогласную тираду, но так и застыла.
За спинкой кресла, на котором продолжал восседать Никлаус, стремительно формировался портал. Из облака темных искр высунулась растрепанная голова Анхеля, и заметив меня, Первый приложил указательный палец к губам, а затем резко дернул на себя спинку кресла.
Изрыгнув громогласное проклятье, Никлаус оказался в портале еще до того, как успел сообразить, что происходит, и даже хваленая аномальная скорость, которой я втайне так завидовала, не помогла ему хоть как-то среагировать.
И пока я с открытым ртом гипнотизировала пустое пространство, где еще недавно вольготно развалился Темный, в дверь торопливо постучали.
— Линка! — зазвенел голосок Эмилии. — От двери отойди.
И едва я успела сделать шаг в сторону, как, поднимая облако пыли, с оглушительным грохотом упал шкаф, а затем во все стороны полетели крупные щепки — остатки выбитой воздушным тараном двери.
Из неровного провала показались физиономия Шарги и растрепанная голова Натуськи.
— Ну! И чего замерла, как нашкодивший Рокки? — прикрикнула подруга. — Живо на выход! Живо!
С трудом протиснувшись через получившуюся щель, я вместе с ребятами побежала по коридору, затем спустилась вниз по лестнице на первый этаж, где нас в нетерпении уже ожидали остальные.
— Анхель задержит его максимум на двадцать минут, — предостерег Рене.
— Значит, у нас меньше пяти минут, чтобы оказаться у портала! — скомандовала Наточка, подхватывая одну из своих многочисленных сумок, сваленных в холле.
Я кучу с вещами проигнорировала, оставив багаж парням. А что такого? Можно же мне в кои-то веки побыть хрупким, нежным существом! К тому же лишний груз заметно снижает скорость, а улепетывать предстоит как никогда быстро.
Пробежав вместе с Наткой по заснеженной черной дорожке к отдельному домику с порталом для перемещений по Темным землям, я оглянулась, проконтролировав, что делают остальные.
За нами длинной цепочкой бежали Темные — впереди паровоза неслись Гафс, груженный чемоданами и сумками, затем Кебил, почему-то с обнаженным клинком. Чуть позади, держась за руки, торопливо семенили Шарги с раскрасневшейся Эмилией, а замыкал процессию «срочно отбывающих» профессор Дарон.
«Хорошая вышла помолвка. Нечего сказать!» — хмыкнул пессимизм.
— Гребаный Скол! — выругалась ведьмочка, споткнувшись буквально на ровном месте и ласточкой летя к земле.
— Подъем! — подхватывая подругу за локоть, заорала я, и, словно в подтверждение закона подлости, откуда-то со стороны дома раздалось разъяренное «Ангел!».
Теперь настала моя очередь ругаться, причем исключительно неподобающими девушке словами.
С трудом подняв ведьмочку на ноги, мы рысью помчались дальше. Пользуясь получившимся отрывом, первыми вбежали в небольшую комнатку с плитами перемещений, почти полностью идентичными нашим. Надеюсь, и принцип работы у них похожий, а иначе… Боюсь даже предположить, что может
