заплатил свою. Ту, о которой не должен знать никто и никогда.
– И как-то он тебя вылечил, – не дождавшись продолжения, закончила она. – Я про такое читала. А что было дальше?
– Уехал в Москву, сменил фамилию. Сюда питерцы почти не суются. Знаешь, я не показывался на глаза никому из бывших приятелей. Даже не хочу, чтобы знали, что жив. А здесь… Вовчик знает, что я верю в чудеса и временами работаю на патриархию, люблю снимать храмы, источники, монастыри. Остальные знают только то, на что им намекнул Вовчик.
Она снова вздохнула. Явно хотела спросить что-то еще, но то ли сочла бестактным, то ли просто застеснялась. Опять уткнулась ему в плечо и притихла.
– Ты спрашивала, как я тебя нашел, – не дождавшись вопроса, продолжил Ильяс. – Помнишь, может быть, кафешку в игровом центре?
– Помню, – буркнула невнятно. – Хотя это неприятно.
– Ты хорошо держалась. – Поцеловал ее в макушку, усмехнулся. – Кактус мой ядовитый.
– Ну, наверное, ядовитый. Ты не отвлекайся.
– Мне еще тогда очень захотелось тебя снять. Подходить сразу было неуместно, а на крыльце ты так громко говорила про Арбат, что я не удержался, поехал туда. И услышал, как ты играешь. Это было настоящее волшебство. У меня есть несколько кадров, ты не заметила, наверное, я снимал без вспышки.
– Нет, не видела, – призналась Капелька. – А потом? Когда меня… то есть когда в Залесье? Тогда тебе не хотелось фотографировать, я помню. Это видно было.
– Хотелось. Только такую тебя, как в вербах или как с шоколадом на носу. – Про то, как нашел библиотеку и как засылал туда какого-то оболтуса- старшеклассника, чтобы разузнать о Лиле, он умолчал, а она не переспросила. – И… смешно, наверное, звучит, но иногда надо отдавать долги.
– Спасти, да? – серьезно переспросила она. – Вот как тебя? Получилось же.
– И себя тоже, – так же серьезно ответил он. – За эти шесть лет я слишком привык к покою и забыл, что можно желать чего-то еще. Чего-то большего. Например, свободы, – закончил он совсем тихо.
Лилька, наверное, не поняла, почему вдруг она – и свобода… а Ильясу до смерти захотелось послать к черту все долги и всех чудотворцев и хоть немного пожить так, как хочется самому. Совсем немного.
– Везет мне на чудеса, – помолчав, усмехнулся он. – Капелька, я ж тебя очень обидел, напугал и вообще… а ты все равно осталась. Почему?
Она нахмурила бровки, покусала губу.
– Ты меня отпустил. Понимаешь? Мне было больно, и ты отпустил. Кажется… мне тогда показалось, что ты не хочешь, чтобы было больно. И это в том состоянии.
– Кажется, понимаю. Я… – замялся, так и не сказал «люблю»: точно знал, что она не ответит тем же, и ему захочется кого-нибудь убить. К примеру, одну нажравшуюся свинью. – Правда не хочу, чтобы тебе было больно.
Лиля вместо ответа погладила его по щеке:
– Пойдем ложиться? Надо же хоть немного поспать.
Как ни странно, они в самом деле уснули. Сразу. Ильяс едва успел отпихнуть мохнатую кошачью задницу с подушки и обнять доверчиво уткнувшуюся ему в плечо Лильку, как провалился в сон. Мерзейший сон – словно Лилька не позвала его пить кофе, ушла спать одна, а утром он нашел записку, что она уехала в Питер и, наверное, не вернется. Ильяс проснулся, лишь когда во сне побежал сбривать синюю бороду и глянул на себя в зеркало. Подушка у него была мокрая, горло саднило, сердце колотилось как бешеное, и он никак не мог поверить, что весь этот ужас – всего лишь сон. Поверил, только когда услышал тихий всхлип. Ей тоже снилась какая-то гадость. Она плакала, завернувшись в одеяло по самые ушки, как обиженный ребенок.
Ильяс обнял ее, погладил по голове – и она затихла, прижалась к нему и, не открывая глаз, потянулась к губам…
А потом, едва они снова уснули под ленивый щебет разморенных утренней жарой синиц, внезапно наступил день, на кровать прыгнул голодный Тигр и принялся с ворчанием топтаться по одеялу. Лилька вставать отказалась, обругала Тигра хвостатой заразой, накрылась подушкой и потребовала отпуск.
– Какое единодушие, любовь моя. – Спихнув Тигра, Ильяс забрался к Лильке под подушку. Сверху тут же попытался устроиться Тигр и был сброшен вместе с подушкой на пол. – Куда хочешь поехать?
– Не знаю. Куда-нибудь, где красиво.
– Мне как раз надо сделать небольшой заказ в Ялте, буквально на денек. Любишь море?
– А… тоже не знаю. – Она уставилась в потолок. – Я там ни разу не была.
– Значит, сегодня вечером летим в Симферополь, оттуда – в Ялту или сначала в Алушту… Тигр! Отвали! – Отобрал у кота одеяло, которое тот пытался стащить с ленивых хозяев и съесть вместо завтрака.
– А пешком нельзя? – жалобно поинтересовалась Лилька. – Или хоть чем-нибудь, чтобы невысоко падать…
Ильяс рассмеялся, представив, как они добираются до Крыма пешком – то есть автостопом, с рюкзаками и скатками. Романтика!
