разъяренный голос.
«Я готов мириться с чем угодно, но не с этим», – произнес Хронос, сотрясая стены своим голосом.
Громиро отпрянул от меня, но не ушел, глядя в глаза и словно ожидая одобрения.
– Прости, – прошептала я, не в силах противостоять голосу того, кто будет в моей душе века спустя.
Рэндом ушел, но его взгляд, брошенный напоследок, оставил в моей душе надежду на долгую и чистую дружбу между нами.
День прошел в раздумьях и переживаниях, что не помешало мне вспомнить об обещании Амниоса, и сегодня я надеялась встретиться с мамой.
В столовую я отказалась идти, не чувствуя потребности в еде, но незримое присутствие Хроноса давило на меня раздражающей ношей, и я осмелилась противостоять ему.
Сначала, заблокировав его слежку, я почувствовала облегчение, но уже спустя несколько минут ощутила едва уловимую потребность поделиться своей силой с кем-нибудь. Борясь с этим чувством, я сходила еще на одно занятие, но желание приблизиться к силе бессмертного все росло, и я сдалась.
«Я жду тебя», – прозвучало в моей голове, как только я ослабила барьеры хаоса. И ничего уже не сдерживало меня в желании оказаться рядом с тем, кто обещан мне Мойрой.
Оставив друзей дожидаться экипажа, я удалилась в глубь академического парка и позволила его желанию перенести меня к нему.
– Ну, здравствуй, Хаора, – произнес нарай, как только я очутилась на пустынном морском берегу. – Или ты предпочитаешь свое человеческое имя?
– Я не меняла своего имени и впредь не собираюсь, – ответила я, сохраняя ложную холодность.
– Но тем не менее ты приняла себя и теперь являешься полноправной богиней хаоса, – стоя сзади и почти касаясь моей спины грудью, продолжил Хронос. – И хаос дал тебе новое имя.
– А я отвергла это имя, так же как и сам Предел, – возразила я.
– Но не отвергла его силу, – прошептал Амниос прямо у моего уха.
– Тебя это тревожит? – поинтересовалась я, борясь с желанием повернуться и прижаться к нему.
– Очень тревожит, – посмеиваясь, ответил он. – Ведь это означает, что в гневе ты будешь почти равна мне. А мне не хотелось бы, чтобы из-за наших ссор рушились горы и вскипали океаны.
– А ты не зли меня, – усмехнулась я и, резко развернувшись, обвила его шею руками.
Пусть мне и не было подвластно время в той же мере, что и Хроносу, но теперь я видела, что ожидает нас. И бороться с собой мне совершенно не хотелось. Видимо, опыт рабства сыграл немалую роль в приятии того, что наши судьбы были сплетены не высшим началом миров, а слабой на первый взгляд, но на поверку оказавшейся весьма изобретательной богиней низшего порядка.
Амниос же положил руки на мою талию и слегка отстранил меня, не позволив поцеловать его.
– Так ты решила не противиться планам Мойры? – спросил он, пристально глядя мне в глаза.
Я почувствовала себя глупой и неопытной девчонкой и отошла на пару шагов.
– А ты? – спросила я напряженно.
– Видишь ли, – замялся Амниос, – все дело в том, что пока ты была обычной полукровкой без божественной силы, противостоять нитям Мойры было бесполезно. Теперь, когда ты обладаешь силами хаоса, мы вместе можем разрушить эту связь. И не рассказать тебе об этом было бы несправедливо. Так ты все еще не хочешь противиться нитям судьбы?
– Прошу прощения за то, что несведуща в подобных вопросах, нарай Хроно. Если вам угодно освободиться от пагубного влияния Мойры, то я с радостью поддержу вас, – произнесла я отстраненно. – Но позже. Сейчас мне необходимо увидеться с матерью.
– Ну вот, я невольно оскорбил тебя, – с сожалением вздохнул Хронос.
– Нисколько. Все закономерно и логично. Позже я сделаю все возможное, чтобы избавить вас от своего присутствия. А сейчас прошу извинить, мне пора, – проговорила я настолько холодно, насколько была способна, и поспешила покинуть хранящий бередящие душу воспоминания берег.
Я рванулась к маме сквозь время и пространство, чтобы прижаться к ее груди и рассказать о своей глупости и боли. Уже покинув Хроноса, услышала его крик «Постой!», но не вернулась. Какой же я была наивной, полагая, что теперь, когда стала богиней хаоса, буду равной ему и он захочет принять уготованную нам Мойрой судьбу! Ткачиха просчиталась, она не учла высокомерие и предвзятость высшего бога. Оставалось только надеяться, что, уничтожив связующие нас нити, я перестану чувствовать сжигающую изнутри боль и пустоту. Возможно, мне не стоило покидать Предел Хаоса? Ведь там я была желанна и любима…
Я открыла глаза, лишь услышав произнесенное самым родным и любимым голосом свое имя.
– Юнила, – почти прошептала мама.
И я бросилась к ней, совершенно не обращая внимания на окружающую нас обстановку.
– Потрудитесь объяснить, юная нари, кто дал вам разрешение на перемещение во времени и пространстве при несоблюдении непреложного запрета на контакт с разумными существами? – строго вопросил кто-то у меня за спиной.
Я проигнорировала требование незнакомой женщины, продолжая обнимать маму. Вокруг слышались шепот и шуршание бумаги.
