Эйвинд своим стал? Ну хаживали мы с ним вместе в поход, и что с того?
– Даже если и так, – вступил Вебранд, – не обязательно же резать парней Кривого Хальвдана, к примеру. Можно, наоборот, сговориться с ним – и на пару уделать того же Эйвинда Мудроречивого!
– А окажется Кривой слишком крив, – осклабился Ингьяльд, – и против выступит, так можно и на него пойти – с Эйвиндом!
– Во-во! – поддакнул Щепотнев. – А ярл здесь сидит. А мог бы и в конунги выйти!
– Торгрим конунг, – пробормотал Траслауд, ослепленный перспективами, и тут же сощурился подозрительно: – А тебе-то зачем ярла этак возвеличивать?
– Да что ж тут непонятного? – фыркнул Семен насмешливо. – Само собой, я и не хирдман пока, а так, с боку припёка. И доли у меня нет. Так ведь пока! Год-другой минет, и примут меня в хирд. Но тогда я бы уже конунгу служил, а не ярлу! Стало быть, и одна моя доля куда больше выйдет, чем ныне.
– Ну да, – согласился хускарл.
– А ты и вовсе в рост пойдешь, – ухмыльнулся Кольгрим. – Возьмет, да и назначит тебя Торгрим конунг херсиром[45] в тот же Вегейрфьорд – будешь дань с местных требовать да править. Плохо разве?
– Хорошо! – крякнул Траслауд.
– Может, поговорить тогда с ярлом? – неуверенно предложил Смид.
– Да-а… – все еще впечатленно протянул Кожемяка. – Потолкуем, чего ж… А то сидим, ждем не знамо чего!
Полдня Щепотнев вел подрывную работу – перспектива отслужить Торгриму пару лет до той поры, когда ярл со своими выдвиженцами соизволит признать его полноправным хирдманом и выделит ему долю из добычи, Семена не окрыляла.
У него были другие планы – Наполеон позавидовал бы.
Вся трудность их воплощения состояла в том, что Щепотнев плоховато ориентировался в Норэгр. Ему нужны были союзники, и ярл на эту (эпизодическую!) роль не годился – Торгрим «не прошел кастинг».
Слишком уж цеплялся Ворон за обычаи и законы, что предками были завещаны. А Шимону требовался правитель-негодяй, живущий по ту сторону добра и зла, короче говоря – по понятиям, то бишь отвергавший местные заповеди, как только они начинали ему мешать.
На такого, по слухам, тянул сэконунг Гунульф С Красным Щитом, сын Рёгнвальда Клапы, но этот морской король был неуловим.
Легко найти нормального конунга – вот его родимый фьорд, вот и обиталище – «дворец», больше всего похожий на бревенчатый барак. Заходи, отвесь поклон и толкуй.
А как побазарить с сэконунгом, который по морям, по волнам, нынче здесь, завтра там? То-то и оно…
Приходилось, не имея гербовой, писать на туалетной: пихать под микитки Торгрима ярла, выводя того в конунги.
Подмикитчиков хватало, вот только пиханье это грозило затянуться до самого Рагнарёка.
Помогли Щепотневу случай и старые связи.
Устав от казарменных удовольствий, как-то: пиво светлое (или темное, или зимнее), девки доступные (или малость кочевряжившиеся), мясо вареное (копченое, запеченное с травами), Семен решил прогуляться, на людей посмотреть и себя показать.
Особых достопримечательностей в поселке не обнаружилось, встречные-поперечные оказывали Шимону респект и уважуху. Неожиданно один из встречных-поперечных показался Щепотневу смутно знакомым.
– Ульф? Это ты?
Старый трэль изрядно побледнел, обнаружив опекаемого им холопа в роскошных доспехах. И оробел.
– Ульф, – назидательно сказал Семен, – то, что я стал хирдманом, не отменяет моих старых знакомств. Понятно?
– Ага, – еле выдавил Ульф, коего все тянуло поклониться.
– А ну выпрямись! – прикрикнул на него Щепотнев. – Богу кланяйся, а не мне. Понял?
– Ага, – высказался старик уже несколько бодрее.
– Али не рад встрече?
– Да как же! – всполошился Ульф. – Рад! Еще как рад! Я-то уж посчитал тебя сгибшим и клял себя, на чем свет стоит, что послал тебя к Андотту!
– Чего это ты так-то?
– Так ведь беда! Гунульф сэконунг пожаловал в Тролльвик! Кузнец, не ведаю уж, жив ли, а только, зная свирепость сына Рёгнвальда Клапы, не удивлюсь и погибели Андотта! Спаси его, Господь, и сохрани…
– Гунульф С Красным Щитом? – раздельно проговорил Щепотнев. – О нем ты речь держал?
– Так других тута и не водится.
– Спасибо тебе, старик! Помог!
– Так чем же? – подивился Ульф.
Семен рассмеялся.
