Когда злой азарт переполняет тебя, когда ты с наслаждением раздаешь удары направо и налево, получаешь сдачи, но сопротивление и боль лишь раззадоривают, греют кровь.
Трое или четверо засранцев проникли-таки на борт «Черного лебедя».
Роскви с Эваранди скакнули следом.
Один из любителей пива свалился в воду, другому помог Костя. Третьего они уделали на пару с Виглафом.
Когда Плющ обернулся в сторону причала, дренги уже позорно бежали.
Парочка недобитков ковыляла, а еще двое еле ворочались, мотая головами.
– Ну тебя и разукрасили! – захохотал Валера, глядя на Плюща.
– Ничего, – проворчал тот, щупая ноющие скулы, – они тоже синие будут ходить…
А вот Гребню досталось по-настоящему, чей-то нож глубоко рассек кожу на плече – кровь так и хлестала.
– Не-е, браток, – посерьезнел Бородин, – так дело не пойдет. Надо Андотта сюда!
– Он же колдун, – вытаращился Виглаф.
– Значит, и лекарь! – отрезал Валера.
Решительно отворив люк, он громко позвал:
– Андотт! Тут раненый! Поможешь?
Из трюмного лаза высунулась седая голова.
– В голову вы все раненые, – проворчал дед Антон. Якобы неохотно покинув трюм, он осмотрел Виглафа.
– Эк тебя зацепило-то… Нитку с иголкой! Живо!
Костя молча протянул ему сумку, выданную в Интермондиуме.
– Бактерицидку взяли? – по-русски сказал дед. – Молодцы!
Смазав рану зельем, он стал зашивать ее. Виглаф сжал кулаки так, что, сожми они камень, раскрошили бы.
– Потерпи чуток, – бормотал Антон. – Еще немного… Все! Ну повязку сами как-нибудь наложите.
– Спа-сибо… – выдохнул Виглаф.
– Не за что, – буркнул дед, направляясь к люку.
Как бы случайно пришатнувшись к Косте, он прошептал:
– Момент самый подходящий! Эльвёр уже на палубе, под парусом прячется. А Валерка тебя отмажет, все на этих гопников свалит. Счастливо!
– И вы держитесь.
Бородин приблизился, помялся, но проворчал-таки:
– Ты… это… смотри там. И вообще!
– Я понял тебя, красноречивый брат мой, – улыбнулся Плющ.
Он изо всех сил изображал спокойствие, хотя нервическое напряжение то стягивало его до окостенения, то бросало в дрожь.
Понемногу вечерело, но полной темени дожидаться было некогда – вдали, на дороге, вившейся по склону горы, затеплились факелы – это возвращались охотники.
Медлить больше было нельзя.
Тронув парус – парусина сильно вздрогнула – Костя прошептал:
– Эльвёр, уходим.
Девушка выбралась из своей захоронки, и Плющ показал ей на пальцах – пригибаясь вдоль борта, и на причал. Эльвёр кивнула. Уйти по-английски удалось без помех, а берег, с его кустами и деревьями, тут же укрыл беглецов. К третьему по счету наусту они добрались бегом. Костя благословлял небо за то, что предусмотрительные хозяева привязали своих собак по дворам (иначе викинги начали бы охоту гораздо раньше!). Попытавшись стронуть лодку с места, Плющ понял, что это далеко не простая задача. И как, спрашивается, этакую бандуру на воду выволакивать?
Но ведь справлялся же как-то здешний «бандурист»!
Порыскав по сараю, Костя обнаружил странную поленницу из длинных чурок. Катки!
Разложив их по прямой, Эваранди поднатужился, выталкивая плавсредство на берег.
– Помочь? – шепнула Эльвёр.
– Еще чего…
Рывками лодка выдвинулась из науста и слегка накренилась – дальше в воды залива уходил пологий скат, покрытый галькой. Поскрипывая и гудя, лодка съехала носом в воду. Все, хватит пока.
– Полезай!
Отвязав натянувшийся швартов, Костя проверил, все ли припасено. Мачта, парус, вёсла гребные, весло рулевое, бурдюк – все лежало на месте.
