чего стесняться? Он же не для себя, для друга! У того жена и маленький ребенок, а жить негде. Благое дело…
У одного мертвеца на шее имелась витая шейная гривна из золота, а у другого, одетого во все белое, – пектораль, похожая на кружево из драгметалла, так затейливы были ее узоры и тонко, искусно выделаны крошечные фигурки воинов, коней, змиев.
Целую битву изобразил неизвестный художник на пространстве в две ладони.
С третьего тела Плющ снял тяжелый серебряный наруч, похожий на большую спиральную пружину. Такой и руку защитит, и средством платежа послужит. Этот он оставит себе. Имеет право.
И все равно было неприятно снимать вещи с мертвых, хотя в Норэгр это и принято.
– Сам хотел бонусов, – проворчал Костя. – На тебе бонусы!
– Эвара-анди! – донесся перепуганный голос Эльвёр.
– Здесь я, здесь! – поспешно откликнулся Плющ. – Сейчас я!
Тщательно промыв трофеи в морской воде и обсушив рубахой, он надел их на себя.
Наруч еще ладно, а вот вешать гривну с пекторалью на шею было противно. Так куда ж еще? В карман не положишь, в здешних костюмах карманы не водятся.
Здорово напуганная Эльвёр очень обрадовалась Костиному приходу.
– Черный Вайделот тебя отпустил?
– Черный Вайделот умер.
– Умер?!
– Я его убил.
– О-о! – девушка порывисто обняла Костю за шею и поцеловала.
Плющ решил, что это – самый большой бонус, а пять минут спустя маленький парусник обогнул зловещий островок и лег на указанный курс.
Глава 24
Валерий Бородин
Арест
– «Где брат твой Авель?» – пропел Щепотнев, хотя щека у него дергалась от еле сдерживаемого бешенства. – Куда ты дружка своего дел? Эваранди, или как его там?
– А кто ты такой, чтобы у меня спрашивать? – окрысился Валера. – Вон сэконунг, это его корабль, его дружина! Перед ним и ответ держать буду!
Гунульфу это, видимо, понравилось, поскольку он сменил гнев на милость.
– Так где же Эваранди? – спросил сын Рёгнвальда Клапы.
– Клянусь Одином, не знаю! – пылко ответил Роскви. – Утонул, наверное… Тут же целая битва затеялась! Да! Человек двадцать дренгов Торгрима и Эйвинда перепили пива и бросились на твои корабли, сэконунг! Едва отбились. Вон, Виглафу так плечо распороли, что зашивать пришлось. Хорошо еще, Андотт под боком – он врачевать умеет.
– А где колдун сейчас?
– Как где? В трюме, конечно!
– Все так и было, – прокряхтел Гребень, вставая со скамьи. – Навалились всей толпой, кто с секирой, кто с копьем, а Эваранди их веслом охаживать взялся. И я тож, и все. А полдесятка на палубу залезли, ну, мы их втроем в воду и поскидывали…
– Сгоряча и не заметили, – притворно вздохнул Бородин, – как Эваранди за борт плюхнулся. Дали ему по башке, и все…
– Ежели он вечером выпал, – подал голос Торгрим ярл, попиравший доски причала, – то течением его уже в море вынесло. А насчет дренгов я разобрался, кому надо, холку начистил.
– Своих я тоже погонял, – пробурчал Эйвинд.
– Ладно, – решил сэконунг, – раз все живы, окромя одного, то и медлить нечего. Отправляемся в поход!
Две с лишним сотни викингов поддержали благую весть дружным ревом.
В поход? Любо!
На войну? Ура!
Сосредоточенный, Щепотнев приблизился к Гунульфу.
– Позвольте дать вам совет, ваше величество, – проговорил он негромко, с кривой усмешечкой.
– Дозволяю, херсир, – ухмыльнулся сэконунг.
– С этими двумя новичками что-то явно нечисто… Не верю я, что Эваранди взял, да и потонул! Утром еще он мне пенял, что я на службу к тебе пошел. Говорил, что не выбрал пока, на чьей стороне сражаться! Вот я и думаю: а не к Хьельду ли намылился сей миротворец драный? А? Вдруг возьмет да и предупредит конунга?
