— Если Райдо здоров…
— Прихворал, — заметил Гарм, отправив в рот очередной орешек. И перстень лизнул, тот, с темно-синим сапфиром. — Но мы и сами…
— Банда большая, если обоз взяли.
Нарушил молчание шериф. Только Гарм отступать не собирался.
— И что предлагаете? В город переехать?
— Предлагаю принять на постой дюжину моих ребят. Мешать не станут. Но ежели чего…
— И как надолго?
Шериф пожал плечами:
— Неделя-другая… как выйдет. Есть у меня мыслишка одна, авось и выгорит. Зимой-то взять их не вышло… снега, бури… а теперь весна. И землица просохла… и если собраться… объединиться.
Йен Маккастер смотрел исключительно под ноги, и Нату это показное отсутствие интереса было подозрительно. Проклятье! Ему все здесь было подозрительно!
— Погонять… — понимающе кивнул Гарм. — И что мне с того будет?
— Доля. И тебе, и твоим людям, если захотят принять участие в облаве.
— А кто их спрашивать станет, чего они хотят… но такие дела на пороге не обсуждаются.
— Так, может, за порог все ж пригласишь? — осведомился Альфред, одарив Гарма белозубой улыбкой. — Я б и выпить не отказался. Кстати, банда эта давненько в наших краях гуляет. И нагулять должна была прилично…
— Прошу. — Гарм повернулся к лестнице. Он шел вразвалку, оставляя за собой след из крошек.
И доктор вновь скривился.
— Ужасно, — сказал он, обращаясь не то к Нире, которая вцепилась в его рукав, не то к Нату, не то ни к кому конкретно. — Отвратительно…
— Он… он не всегда такой, папа.
Не всегда. Всего-то неделю, с того самого дня, когда Райдо перестал выходить из комнаты… и эта неделя далась Нату нелегко.
Если бы не занятия на заднем дворе…
…пар он выпускает.
— Папа… а ты… к Райдо, да? — Нира оглядывается.
Ей тоже страшно. Например, она боится, что придется выбирать между отцом, которого она любит, пусть и слабого, растерянного, но все одно родного, и мужем. Его она тоже любит, хотя он так и не поверил. И держится в стороне. Почему? Не объяснил. Нира точно знает, что его тянет к ней. Или ей только кажется, что она знает точно? Нат говорил… нет, он мог солгать словами, но помимо слов есть взгляды, которые заставляют Ниру тотчас вспыхивать. И прикосновения, за ними видится нечто большее, и сердце сжимается в предвкушении… есть поцелуи, и… и ей кажется, что с каждым он становится все более нетерпелив. И точно ждет чего-то от нее, Ниры. Чего? Если бы сказал, она бы поняла. Наверное.
— Я… я не уверен, что меня рады будут видеть. — Отец протирал очки, он делал так всегда, когда волновался. И ему наверняка не просто было решиться на эту поездку…
Мама вот так и не приехала.
От нее приходили вежливые письма. Сухие. Равнодушные даже, если не считать, что после прочтения их Нира начинала чувствовать себя виноватой. Она плохая дочь, которая ничего-то, помимо разочарований, не приносит. А Мирра… Мирра написала лишь дважды. И вот теперь Альфред передал от нее сердечный привет и приглашение в гости. Солгал? С него легко станется солгать. Он вовсе не такой, каким все его видят…
…Нира помнит и задний двор, и кошку, на которую Альфред спустил собак, а сам смотрел и улыбался. Ниру потом стошнило, и она долго не могла заставить себя посмотреть на этого человека.
Нет, все было давно, только… люди не меняются, ведь так?
— Ты ошибаешься. — Она решительно отогнала все сомнения. — Уверена, что тебя здесь всегда рады видеть. Скажи, Нат?
— Рады, — не особо уверенно произнес Нат.
И отец кивнул.
Все-таки надо будет их помирить. Мужчины упрямы, но если Нира постарается… хорошо-хорошо постарается, то…
— Я должен на него взглянуть. — Доктор водрузил очки на кончик носа.
— Зачем?
— Затем, молодой человек, что, как бы странно это ни звучало для вас, у меня имеется долг. Долг врача перед пациентом…
Ну да, а Нат вот взял и поверил. Нашли дурня.
