— И если вам все равно, что будет с вашим… — доктор нелепо взмахнул рукой, — приятелем, то я обязан соблюсти протокол.
Вот в этом правды больше. Впрочем, Нат ни о каком протоколе знать не знал, но оно и понятно, кто ему скажет правду?
— Идем. — Нат решил, что не обязан расспрашивать этого человека, но просто развернулся, не сомневаясь, что тот последует за ним.
И Нира от отца не отставала. Она выглядела такой виноватой. А она не виновата, наоборот, если кто вину и должен испытывать, то Нат.
В комнату к Райдо он не пошел, не смог себя заставить переступить порог. В той проклятой комнате вновь пахло болезнью, и запах доводил Ната до безумия, до глухой ярости. Нет, Нат прекрасно понимал, что эта нынешняя болезнь рождена травами, что на самом деле Райдо ничего не грозит, что… понимал. Но поверить не мог.
— Что происходит? — Нира тоже не вошла. — Нат?
— Я… потом… все расскажу потом!
Он вдруг испугался, что Нира не отступит, начнет задавать вопросы, и ему придется отвечать, а значит, лгать ей, поскольку сказать правду сейчас никак невозможно.
И Нира поймет, что он лжет. Обидится. И будет права: нельзя лгать тому, кого любишь. И сбегать не стоит, но побег — наименьшее из зол. Тем более что Нат далеко не ушел. За прошедшие месяцы он успел изучить этот дом, а дом, надо полагать, притерпелся к Нату, если не выдал его.
Не скрипели половицы. И тени замерли, давая пристанище. Запахи обострились, Нат даже глаза закрыл, вслепую ему было легче ладить с запахами.
И с домом.
Он шел вдоль стены, прижав к ней раскрытую ладонь. И стена эта была теплой. Конечно, вероятнее всего, это тепло рождено было трубами и дымом, каминами, самой весной, но Нату нравилось думать, что дом по-настоящему жив.
Он ведь альвийский. Особенный.
— Вас зовут Альфред, верно? — Этот голос остановил Ната и заставил отступить в тень, прижаться к стене, которая, показалось, поддалась, раскрылась, пряча Ната. — Вы сын местного мэра и, полагаю, будущий мэр.
— А вы…
— Видгар из рода Высокой Меди.
Голоса доносились снизу… или нет? Внизу было пусто, а вот комнаты… комнаты и воздуховоды… или сам дом, благодарный Нату за то, что тот признал его живым. Почему бы и нет?
— Приятно познакомиться.
— И мне. — Каждое слово было слышно так, словно собеседники находились совсем рядом. И Нат слушал, затаив дыхание. — Я всегда рад свести полезное знакомство…
— Полагаете, я могу быть вам полезен?
— Как и я вам.
— И чем же?
— Поддержкой, которая вам потребуется. — Видгар спокоен, и это спокойствие заставляет Ната стискивать кулаки.
Райдо верит ему. Не зря ли?
Старик прижился при доме. Или сделал вид, что прижился. Он держится в стороне, наблюдая за прочими, а Нат наблюдает за ним. Старается, во всяком случае. Старик ему не нравится. Холодный. Равнодушный. Но, когда берет на руки малышку, меняется. И эти перемены вновь-таки пугают Ната. Старику хочется, чтобы малышка принадлежала ему и только ему. Нат его понимает. Он и сам не стал бы делиться, но…
Есть Райдо. И есть альва.
— У меня имеются… друзья…
— Из рода Мягкого Олова, полагаю? — Видгар стоит. Он скуп на движения, точно опасается, что они выдадут его. А вот Альфред по комнате расхаживает, и дом бережно доносит до Ната звуки: что скрип половиц под тяжестью Альфредова тела, что похрустывание начищенного хрома его сапог, что ровное дыхание.
— Это не секрет. — Альфред остановился.
— Но вы сами понимаете, что поддержки мало не бывает…
— Я понимаю, что порой… приходится делать выбор. Оценивать перспективы…
— Порой — несомненно.
Танец на словах. И Нат понимает, что слишком мало понимает, но продолжает слушать, боясь одного — упустить нечто действительно важное.
— Но это не ваш случай, Альфред. Не думаю, что мои интересы расходятся с интересами рода Мягкого Олова…
Пауза. Молчание. Оно нервирует едва ли ни сильней, нежели предыдущий разговор. И Нат заставляет себя дышать именно так, как Гарм учил: глубоко и спокойно. Ему отчаянно не хватает спокойствия. И еще уверенности в том, что все будет именно так, как спланировал Райдо…
