Точно.
Как можно было забыть о таком?
А он и не забыл… не совсем забыл… да, он помнит.
Что помнит?
Грозу, которая шла с юга, кралась полуночным зверем, но Райдо слышал. Не только он. Нат беспокоился, метался по столовой, круг за кругом, и каждый — подальше от окон. Чуял, что эта гроза — не из простых, а молнии не любят детей Камня и Железа.
Почему?
Нельзя отвлекаться. Надо вспомнить, пока Райдо еще не до конца умер, а то так и застрянет же… будет обидно. У всех посмертие нормальное, а у него какая-то хрысева явь с яблоневыми лепестками.
От них кровь горела.
Больно!
Проклятье! Неужели даже теперь он не заслужил, чтобы без боли?!
Гарм самолично поднимал ставни и на первом этаже, и на втором. Свечи зажег, сказав, что в такую грозу живой огонь нужен. И Райдо с ним согласился.
Свечи.
И столовая.
Ужин в тишине. Ийлэ не ест. Ее будто бы и вовсе нет. Смотрит исключительно перед собой. На руки. Бледные такие руки с длинными пальцами, с суховатой кожей, с бляшками мозолей… он что-то говорит, кажется, про руки? Или про мозоли?
Не важно, главное, она не слышит.
Натова девчонка грозы боится, она пусть и человек, но чувствует его настроение и пугается, не столько за себя, сколько за Ната. Жмется к нему, улыбается виновато.
Талбот про сокровища забыл. И потерял где-то очки, без которых он полуслеп. Он тоже не ест, наверное, подозревая за кухаркой неладное, разглядывает еду, почти елозит по тарелке длинным носом и все одно не ест.
Никто.
А потом Ийлэ уходит. И Райдо хочет пойти за ней, но Гарм удерживает:
— Не дури.
Не дурь. Надобность.
Райдо обещал не мешать. И гроза не причинит Ийлэ вреда, она ведь альва и знает, что делает. Хотелось бы надеяться, что она знает, что делает. Райдо утешается этим и еще малышкой, которая на грозу раскапризничалась. Крутится, вертится, сует кулачки в рот, пускает пузыри и хнычет…
— Тише, Броннуин… тише… гроза пройдет… и гром пройдет… птицы прилетят и улетят, а ты останешься. Конечно, останешься, я не отдам тебя птицам.
Райдо шепчет, и шепот кажется громким. А темнота в доме давит, давит… того и гляди раздавит… Райдо мало свечей, пусть их собралось в столовой десятка три, но все одно мало.
Живой огонь не дает обычного успокоения.
И Райдо кружит. Уже бесцельно, испытывая одно запретное желание — выйти.
Гроза зовет.
Первый раскат грома раздается совсем рядом, от него дом содрогается, а Гарм замирает, прислушиваясь к чему-то.
— Я на кухню пойду. — Он не ставит в известность, но просит: — Луиза волноваться будет и…
— Иди.
Райдо радуется.
Подлая радость, неправильная. Он не должен врать своим людям, но если Гарм останется, то удержит… а Райдо нужно видеть, что происходит.
— Возьми. — Он протягивает малышку Нире, которая принимает ее, прижимает к себе, сама еще ребенок, как и Нат… слишком они рано сошлись. Быстро.
Но и эта мысль ускользает.
— Райдо, что ты делаешь? — Нат разрывается между ним и своей женщиной.
— Ничего. Я просто посмотрю…
Ставни снять. Открыть окно.
Ветер врывается, ему тонкие гардины — не преграда. И ветер пахнет свежей землей, водой и небом. Грозой. Молнией.
