вода желтеет. Я видела желтую воду много раз, ведь часто мы приезжаем не с плановой проверкой, а по вызову беспокоящегося хозяина. Если же дело зашло далеко – вода становится красной. Как кровь, как пожар. К счастью, я не видела такого ни разу. И уж тем более, не доводилось мне видеть черной воды, что означало бы: мир гибнет. Это – Мир-на-краю. Креадоры зорко следят за своими мирами. Да и мы не даем расслабляться.
Флакон был на месте, полон и запечатан. Созидающий жезл – очень красивый артефакт из драгоценного металла, украшенный зелеными камнями, – мой обычный атрибут, иногда приходится использовать его для помощи креадорам. А вот второй – разрушающий жезл, или попросту аннигилятор, был новеньким. Крупный красный камень – единственный – сиял, обрамленный серебром, словно тревожный глаз. Мой прежний жезл был старинным, и серебро давно почернело. Уничтожителей мало, ими редко пользуются.
– Верховный распорядился обновить «тревожный чемоданчик», – пояснил маг, видя мой озадаченный взгляд.
– Но ведь созидатель прежний? – уточнила я, хотя это было совершенно очевидно: свой артефакт я узнала бы из тысячи.
– Верховный посчитал, что артефакт в хорошем рабочем состоянии и менять его нет необходимости.
Что ж, ничуть не сомневаюсь. Предмет отлично работает – впрочем, как работал и его собрат-разрушитель.
– Верховный не говорил, почему именно аннигилятор подлежит замене? – спросила я, осторожно проведя рукой по поверхности жезла. Новенькое блестящее серебро…
– Нет, Неумолимая, – поклонился дежурный.
– Хорошо.
Двумя руками я закрыла шкатулку и убрала ее в сумку. Маг снова поклонился, прощаясь, а я вышла из дежурки.
Беспокойство, которое до сей поры дремало, свернувшись калачиком в глубине сознания, встрепенулось и подняло голову.
Поезд до Третьей Узловой отходит через полчаса. Но если поторопиться, я успею доехать на автобусе.
Кинувшись по лестнице вверх, прыгая через ступени – видел бы кто сейчас Неумолимую, – я вернулась к себе и ворвалась в комнату.
Возвращаться – плохая примета, кто же этого не знает.
Но я привыкла доверять интуиции – с того самого момента, как стала контролером. А может, я пользовалась ею гораздо раньше, ведь я же не помню некоторых эпизодов из студенческой жизни. Теперь-то я знаю: выпускнику положено пройти коридором Забвения, чтоб избавиться от уз, если они были.
Я взяла футляр со скрипкой, не до конца понимая, зачем она нужна мне. Я просто чувствовала, что с ней буду спокойнее. Ради этого пришлось даже закрыть глаза на примету.
Бегом спустившись по лестнице, я, не оглядываясь, вышла на улицу и припустила к автобусной остановке.
У меня не было уз, кроме ровных приятельских отношений с сокурсниками, не было подруг, не было возлюбленного – так утверждал Ральф. А имя, которое я помнила после выпускного, я не нашла нигде, хотя пыталась. Однажды мне стало казаться, что я просто выдумала его.
Но что, если Ральф не сказал мне всей правды тогда? Он и сейчас врет. Менять аннигилятор не было никакой необходимости.
Автобус подъехал, я забралась внутрь и села на переднее сиденье. До поезда пятнадцать минут, а ехать от силы десять. За пять минут я успею все что угодно.
…Вовремя прибыв к перрону, я без опозданий заняла свое место в мягком купе. Меня ждал вагон-ресторан.
Глава третья
На Третью Узловую мы прибыли под вечер. К этому времени я уже знала о мире все. Вулканического происхождения, с четкой сменой четырех сезонов, невысокими домами и первыми дизельными автомобилями – он был населен людьми, конечно. В документах только не значилось имя креадора, но иногда в спешке это бывает. Хотя и является нарушением. Видимо, Линда не уследила – расслабилась, нежась в лучах благосклонности Ральфа.
Я пыталась понять, испытываю ли я ревность, боль, хотя бы досаду. Но либо сказалась выучка контролера, либо я была потрясена происшествием в поезде и разочарованием от того, что не нашла никаких следов мага, больше, чем признавалась себе, и поступок Ральфа отошел на задний план. В любом случае – чувств не было никаких.
В специальной гостинице для контролеров мне подобрали гардероб под эпоху. Я вышла оттуда в длинном платье, меховой накидке и круглой шляпке. Прическу местный стилист сделал на диво удачную: уложил косы сзади красивой спиралью. Такую можно не распускать на ночь: с ней ничего не будет, а ехать мне еще далеко. Узкие сапожки на каблучке и саквояж дополняли образ. Что же до скрипки – она во все времена скрипка.
Сев на другой поезд, я сразу легла спать. Ночью поезду предстояло одолеть длинный тоннель между мирами. Когда состав выйдет из него – никто не будет знать, откуда он прибыл. Когда мы являемся с плановой проверкой, мы заранее сообщаем о визите, тогда хозяин мира организует встречу и прятаться нет смысла. Можно даже не менять внешний вид в соответствии с эпохой – хотя мы предпочитаем делать это из уважения к магу. Но если вызов экстренный, как сейчас, контролер обязан появиться инкогнито. И не сообщать о своем присутствии он имеет право до тех пор, пока не сочтет нужным.
Что меня ждало в этом мире, я не знала, но наша работа никогда не бывает легкой. Поэтому сейчас требовалось одно: как следует выспаться.
Утро встретило солнечными лучами, пробившимися в купе через узкое окно. Ровно семь часов. Я всегда просыпаюсь в семь утра, если не нужно встать раньше. Студенческая привычка. По расписанию поезд прибудет в конечный пункт через два часа. Время в том мире тоже другое, там будет уже
