– Да десять раз уже повторял, – заныл тот.
– Повтори, я сказал! – рыкнул я.
– Когда стешка с дочкой приедет, я бегу ловить экипаж. Он должен быть закрытым, с дверцами по обе стороны кареты.
– Дальше.
– Я велю кучеру ждать и дам ему монету.
– Какую?
– Два златника, – вздохнул мальчик. – И пообещаю еще столько же, если он дождется. Скажу, что ребенок заболел и его надо отвести к видящему.
– Дальше.
– Убедившись, что экипаж готов, говорю это и бегу на лестницу.
– И?
– Жду на лестнице. Когда стешка с дочкой станут выходить, я говорю в мигруфон – «идут», бегу вниз, на улицу. За углом снимаю ливрею, прячу ее в рюкзак и иду на место.
– Хорошо. Только не мигруфон, а микрофон.
– Да какая разница!
Я избавился от бороды и палочки, нацепил куртку с длинными полами, надел кепку с козырьком, какие здесь носили охотники. Достал из мешка маленький костяной кастет и передал Лидику.
– Это тебе.
– А что это? – спросил он, разглядывая довольно элегантно сделанную вещь.
– Кастет. Работает так же как мой.
– Вау!
– Так, запомни. Если тебя кто-то схватит, попытается ударить или посмотрит в глаза, направляешь вот этой штукой в него и нажимаешь вот сюда. Понял?
– Ага, – глаза мальчика горели от возбуждения.
– И Лидик… Это не игрушка.
– Да что я, маленький, – обиделся он. – Не дурак, понимаю.
– Вот и спрячь на пояс. И давай, пора уже.
Ожидание – самая неприятная вещь. Я уже весь извелся, когда наконец Лидик сообщил мне, что они подъехали. Поставив стул возле самой двери, я вслушался в шаги. Размеренные женские и нетерпеливые детские.
– Мама, давай заедем после занятия на рынок, – донесся до меня звонкий голосок.
– Посмотрим, как ты отработаешь сегодня, – ответил глубокий женский голос. Эдемский был изысканный, со столичным выговором. Надо же, какие нюансы я смог оценить.
Спустя некоторое время сверху послышалась музыка. Я не специалист, но что-то вроде флейты. Через пятнадцать минут, когда я опять начал волноваться, в наушниках раздалось шипение и немного искаженный голос Лидика:
– Экипаж готов.
– Отлично, – ответил я.
Повязав на лицо платок, так, чтобы были видны только глаза, я затаился перед дверью. Опять ожидание. В голову полезла всякая чушь, совесть в очередной раз завела свою шарманку. Но я ее злобно заткнул, напомнив о Дине. Флейта стихла, сверху о чем-то заговорили, раздались какие-то шаги.
– Идут, – прохрипело в наушнике, и я услышал топот ног на лестнице.
Все, работаем.
Чуть приоткрыв дверь, я наблюдал, как они спускаются. Как и ожидалось, девочка бежала впереди. Когда она почти оказалась на моей площадке, я открыл дверь. Дочка посла была одета в легкое, голубое платьице чуть ниже колен и такие же голубенькие туфельки. На голове, поверх копны абсолютно белых волос была приколота элегантная шляпка.
Видя, что кто-то выходит, девочка притормозила, едва не врезавшись в меня. Я поймал ее взгляд и тут же
