Выругавшись, я сплюнул и вернулся в мастерскую.
Стешка вместе с парнишкой лет восьми и девочкой лет двенадцати собирали осколки в большой джутовый мешок. Вадим осторожно доставал куски стекла из рамы.
Женщина с крыльями что-то сказала на своем, шмыгнув носом. На щеках я заметил дорожки от слез.
– Что она говорит? – спросил я Вадима.
– Говорит, что раньше только ночью били, – перевел он. – Я теперь уже средь белого дня.
– Так пусть ставни поставит, – предложил я.
– Нет у нее денег на ставни, – буркнул Вадим. – Изгой она здесь. Заказов мало, муж в местной тюрьме, детям жрать нечего. Налоги с нее втридорога берут.
– Бл…, – выругался я. Сунул руку за пазуху, достал мешочек с деньгами, добавил в него монеты, собранные у хулиганов, и кинул на стойку. – Скажи ей, что здесь задаток. За наш заказ.
– Да я заплатил уже, – пожал плечами Вадим.
– Ничего, лишними не будут, – ответил я, задавив жабу в зародыше. Легко пришло, легко ушло. Дети и правда выглядели худыми и какими-то изможденными. – Пусть уезжает, не дадут ей тут жизни.
– Не поедет она. Вышла замуж за человека, теперь и тут изгой и там, – сказал Вадим, вылезая из витрины. – Пора нам. Через пятнадцать минут надо быть у баронессы.
– Пойдем, – согласился я, подходя к стешке, которая поднялась навстречу, сунув в рот палец с красной каплей крови. – Мы зайдем завтра, – сказал я по-эртазански.
– Спасибо вам, – шмыгнула носом она, ответив на том же языке. Серые крылья за спиной опустились вниз и выглядели каким-то чужеродным предметом. – Все будет готово.
Поплутав по улочкам ремесленного квартала, мы поймали местное такси-кабриолет. Бойцы было задергались, но я махнул рукой, приглашая садиться к нам, – места хватало, средство передвижение было рассчитано на четверых пассажиров. Возница, молодой паренек совершенно бандитской наружности за десяток минут доставил нас к поместью Дианы.
Домик ее, по сравнению с дворцами в центре, был небольшим, однако дал бы хорошую фору некоторым рублевским коттеджам. Основное здание имело два этажа и круглый купол крыши, а по углам находились четыре остроконечные башни. Своими геометрическими формами дом чем-то напоминал мечеть, однако обилие прозрачных стен и украшений придавали ему полную своеобразность. Вокруг раскинулся небольшой, но ухоженный сад, с клумбами и даже фонтаном. В целом, жилище Дианы оказалось очень уютным.
Возле ограды из часто стоящих, заостренных кованых прутьев двухметровой высоты бродили несколько бойцов в полной выкладке – кольчуги, шлемы и арбалеты. Как сказала Диана, это была местная спецура, группа «Марж» – подразделение спецназа, подчиняющееся лично премьеру, лорду Дингеру. Почти все они, по словам Вадима, были видящими – вне всякого сомнения, серьезные бойцы, и я мог только порадоваться, что сейчас они играли за нашу команду.
Рядом с калиткой экипаж встретил капитан (я специально вчера вечером выпытал у Дианы местные знаки различия). Мы уже знали друг друга в лицо, поэтому просто кивнули, и он нас запустил внутрь.
В доме не было большого штата прислуги, всего четыре человека – дворецкий, садовник, экономка, она же повариха, и девушка – служанка. Как рассказала мне ночью Диана, здесь это считалось почти неприличным, но ее образ жизни позволял ей плевать на столичные приличия.
– Хочу тебе откровенно признаться, – тихонько сказала она, когда после двухчасового сексуального марафона мы лежали на ее большущей кровати. – Моя репутация здесь весьма далека от безупречной. Тебя это не пугает?
– Мне на это глубоко начихать, детка, – ответил я ей, нежно проводя пальцем от ложбинки между ключицами до маленького круглого пупка. Шрамы от недавних ранений совсем побледнели, Вадим действительно оказался волшебником в самом хорошем смысле этого слова. – Я тебя люблю такую, какая ты есть. Со всеми твоими репутациями и недостатками.
– А как ты знаешь, что любишь? – Вдруг серьезно спросила она, и в ее черных зрачках отразилась искорка стоявшей на тумбочке свечи.
– Больше не представляю жизни без тебя, – совершенно искренне ответил я.
Мы подошли к стеклянной двери дома, которая немедленно отворилась. Дворецкий Гилон поприветствовал нас по-имперски. Глядя на него, я почему-то вспомнил Бэрримора из известного фильма. Сходство однозначно прослеживалось.
– Женщины уже приехали? – спросил я его по-эртазански.
– Да, ваша светлость, – ответил он с забавным акцентом. – У них сейчас парикмахеры, поэтому они сообщили, чтобы к обеду вы их не ждали. Прикажете подать немедленно?
Мы переглянулись с Вадимом. Есть хотелось зверски.
– Это было бы здорово, Гилон.
