Потом, отстучав что-то на счетах, выдала еще десяток золотых монет.
– Благодарю вас, – я спрятал деньги в поясную сумку. – Я зайду к вам через недельку.
– Буду ждать, – дежурно улыбнулась женщина.
– Когда уважаемый Цепала появится, – продолжил я, – передайте ему привет от Беркута.
Женщина вздрогнула.
– Что-то не так?
Она помялась, но потом, взглянув на мешочки с артефактами, тихо сказала:
– Вчера были люди шевалье дель Виля… Спрашивали, не интересовался ли кто-то неким Беркутом?
– Но ведь никто не интересовался? – улыбнулся я ей. – Я не интересуюсь, а передаю привет.
– Я поняла, – кивнула она.
– Тогда желаю приятного дня, – приподняв шляпу и поклонившись, я вышел за дверь.
Бомжатник оживился. Я не спеша двинулся по улице, оглянувшись на повороте. Двое нищих топали за мной. Вот и здорово, пора испытать новое оружие! Еще вчера вечером я подумал, что у меня не осталось оружия дальнего боя. Поразмыслив и покопавшись в памяти, я за ночь сварганил две совершенно удивительные штуки, которые висели сейчас у меня на поясе под полами куртки. Внешне артефакты напоминали пистолеты – маузеры времен первой мировой войны и революции. Стреляли они двойными зарядами спрессованного воздуха, по принципу ранее сделанного «шмайсера». Однако, вспомнив разговор с Беркутом, я их дополнил довольно интересными прицельными приспособлениями – лучом света. Это не был лазер в его классическом исполнении, ибо излучение было далеко не когерентным, а просто красный луч, показывающий траекторию полета заряда на расстоянии до пятидесяти метров. На случай стрельбы по далеким мишеням к правому маузеру крепился приклад, лежащий сейчас в моем рюкзаке. Сделано, конечно, очень топорно и некрасиво, но мне некогда было доводить эти штуки до художественного шедевра.
Убедившись, что бомжи никуда не делись, я двинулся к району порта. Утром Лидик показал мне несколько безлюдных мест, где трупы не вызовут ни у кого особого удивления. Я пересек Приморскую улицу и сразу почувствовал себя в порту.
Изменилось все – архитектура, запах и прохожие. Каждый второй дом здесь был украшен веревочными лестницами, штурвалами, якорями и прочими атрибутами морского промысла. В названиях трактиров появилась морская тематика, больше всего мне понравилось питейное заведение под названием «Десятибальный шторм». Я свернул в район складов, и стоило мне углубиться между длинными, обвешанными сигналками домами, как навстречу вышла колоритная компания. Черт! В мои планы она никак не вписывалась.
Их было пять человек. Беззубые, с кривыми рожами в оборванной одежде рыбаков, они просто заступили мне дорогу. Я бросил взгляд назад – мои бомжи быстро ретировались. Я выругался.
На одном из привалов по пути в Шартан Беркут мне как-то сказал: когда сшибка неминуема, никогда не тяни время в надежде, что рассосется. Бей сразу, первый и так, чтобы твой враг больше не мог подняться. Для каждого человека, в котором не умер интеллигент, эти слова звучат дико. Однако за несколько дней в этом мире я уже понял, что некоторые вещи надо решать быстро и жестко, не задумываясь о последствиях. Иначе эти последствия уже некому будет ощущать.
– Мастер заблудился и зашел в наш район, – прокаркал высокий и здоровый, в дырявой выцветшей майке, в которой здесь ходят моряки.
– Тут проход платный, – прокартавил второй.
Разговаривать я не стал, а откинул полы куртки и нащупал рукоятки маузеров, одновременно включая целеуказатели через кольцо. Вытянув руки с артефактами, я навел красные пятнышки обоих маузеров в грудь ближайшему неандертальцу и потянул спуски. Пистолеты дернулись и прошипели. Оборванец отшатнулся, с удивлением посмотрел на собственную раскуроченную грудную клетку и осел на пыльную землю. Разведя руки в стороны, я одновременно нажал на спуски повторно и… промазал!
До бандитов было метров семь, однако только сейчас я понял, что значит стрелять из двух пистолетов в разные мишени. Без тренировки – пустой расход энергии.
Впрочем, дети улицы быстро поняли, что нарвались на зубастую жертву. Они как-то враз бросились врассыпную, причем один пытался пробежать мимо меня, буквально в метре от моего левого ствола. Я дернул спуск, доходяга споткнулся и с воплем повалился в кучу с песком, которую здесь насыпали, наверное, в целях повышения пожарной безопасности. Спустя несколько секунд я остался в компании с трупом и завывающим его подельником, которому я умудрился прострелить бедро. Как такое могло случиться, когда я целился ему в плечо, я понятия не имел.
Был еще один пункт, который Беркут подчеркивал особо. Никогда не оставляй за спиной раненых врагов! Сюжет, когда главный герой идет обниматься с героиней, оставляя лежать раненого супостата, Андрюха называл верхом идиотизма голливудских сценаристов. Поэтому я направил ствол правого пистолета в голову раненого и активировал выстрел через кольцо. Потому что уже понял – нажимать спуск я совсем не умею.
Спустя двадцать минут я сидел на лавочке в центральном парке, оттирал листочком с обуви частицы мозга неудавшегося грабителя и слушал, как Лидик рассказывает про посольство стехов. Во рту был премерзский привкус: когда гоп-стопщик «пораскинул» мозгами, я оставил там весь свой завтрак.
Где моутт знать про резидентуру, как не в посольстве? Цепала пропал, выходить на Тайную гвардию я не хотел – можно было самому попасться.
