Мордион не поверил Баннусу ни на йоту, но подчинился. Он медленно поднялся, готовый снова вцепиться в ногу Яма при первом признаке мошенничества с его стороны. «Наверное, одно из худших деяний Орма Пендера, – подумал он, – в том, что тот научил абсолютно честную по природе своей машину жульничать». Однако Ям не сдвинулся с места – его серебряные щиколотки утопали в сухих листьях.
Мордион повернулся к Виерран. Она молча протягивала ему носовой платок. Волшебник взял его и прижал к израненному лицу, улыбаясь так, чтобы девушка заметила. Она видела, что порезы начинают потихоньку заживать. Но в улыбке Мордиона было столько грусти, что Виерран обеими руками взяла его ладонь. К ее величайшему облегчению, рука Мордиона обвилась вокруг ее руки, а его пальцы сжали ее пальцы.
Они оба подпрыгнули от неожиданности, когда сэр Джон Бедфорд сердито сказал:
– Ну, что тут теперь происходит? Мы корячимся, строим плоты, чтобы переплыть это озеро, но снова видим только этот проклятый лес!
Множество людей вне закона пробиралось сквозь кусты орешника, обрамлявшие лощину. Главы по крайней мере пяти Великих Домов и представители их семей приближались, хрустя сухими листьями, а за ними, оскальзываясь на скрытой под листвой грязи, следовали люди с Земли. Сири в своих белых одеждах невесты шагала через лес с другой стороны. Теперь это уже точно была Сири: когда некоторые из струящихся вуалей леди Сильвии зацепились за ветки орешника, Сири собрала их все нетерпеливой рукой и оборвала со своего наряда. Виерран поспешно оглядела свой костюм. Она снова была в брюках. Слава богу – как удобно!
Тут к Виерран бросились мать и отец.
– С тобой все в порядке, девочка? – обеспокоенно спросил Югон.
– Совершенно и полностью, – ответила Виерран с сияющей улыбкой.
Но, как она тут же увидела, отец заметил, что она обнимает его только одной рукой, и недовольно покосился на ту руку, которая все еще была в руке Мордиона. «Что ж, когда-нибудь он привыкнет», – подумала Виерран.
Ее мать тоже это заметила.
– Я рада, что ты снова стала собой, – со смехом сказала Алисан. – Хватит с нас и одного твоего переходного возраста.
Виерран не была полностью уверена, похвалили ее или пожурили, поэтому обрадовалась, когда внимание родителей отвлекло появление сэра Артегаля.
Сэр Артегаль пригнулся под склоненными стволами большого дерева и поскользнулся в грязи. Он устоял на ногах, ухватившись за невысокий ствол, на который уже облокотился Чел. Рыцарь так и замер, уставившись прямо на мальчика.
– Я не могу в это поверить! – воскликнул сэр Артегаль. – Это же не!..
Чел в таком же изумлении поднял на него глаза. Он уже не был мальчиком и даже не был слишком молод. Его лицо стало обветренным, почти постаревшим, а по худым щекам и под глазом меньшего размера пролегли морщины.
– Артур! – сказал Чел.
– Мерлин, – откликнулся сэр Артегаль с грустью и симпатией.
– Они и тебя схватили? – спросил стареющий Чел. – Эти проклятые Правители?
– Они всегда собирались это сделать, – ответил сэр Артегаль, – после того как тебя не стало. Однако мы пошли на них войной, как я тебе и обещал.
– Согласно хроникам, вы пошли войной на римского императора, – вставил Ям.
– Что ж, правители были вынуждены скрывать факты, – философски заметил сэр Артегаль. – Мы выгнали их с Земли, но они вернулись и… – Он осекся и проницательно взглянул на Яма. А потом обратился к Мордиону: – Так, значит, ты нашел Баннуса, Невольник.
Последнее слово заставило Виерран резко повернуть голову сперва к Мордиону, а потом и к Артегалю. Сэр Артегаль смотрел на нее, а она – на него.
– Ты моя Девочка! – воскликнул он.
– А ты мой Король! – воскликнула она.
Мордион покосился на Чела, озадаченный и смущенный. Неудивительно, что ему так и не удалось сделать мальчика настоящим, ведь тот и так был настоящим. Теперь Мордион снова взглянул на Виерран.
– Девочка? – спросил он. – Я так часто почти уже собирался спросить, действительно ли это вы!
– Ну вот, вечно все забывают обо мне, – вмешался Мартин.
Он восседал на развилке дерева, между расходящимися стволами. Мальчик скрестил руки на груди, и, судя по всему, ему было очень даже удобно.
– Привет, Невольник, – бодро сказал он Мордиону. – Я подозревал тебя еще в замке, но у тебя были дела, поэтому я решил тебя не беспокоить. – Потом он обернулся и еще более бодро обратился к Челу: – Привет, Узник… или мне следует сказать, дядя Волк?
Чел уронил меч, наступил на него и закружился.
– Фитела![19] – воскликнул он. – Клянусь всем святым, вот это удивительно!
Мартин спрыгнул на траву, ухмыляясь во весь рот. То, что раньше выглядело как царапина на его щеке, оказалось шрамом. Он был совсем невысокого
