— Да нормально все.
— Ты себя не забываешь? — спросила Мамочка. — Ешь хорошо?
Билл встал, освободив для меня стул. Взял с тумбочки фуражку. Сказал, что у него есть дельце в участке на Чарльз-стрит, а потом он вернется и отвезет меня домой.
— Ты похудела, — произнесла Мамочка. — Съешь виноградинку.
— Чего это ты так вырядилась? — Об этом меня спросила даже Джудит, когда я зашла к ней тем же вечером.
Сначала мне показалось, что она не хочет меня впускать. Ей почему-то потребовалось много времени, чтобы открыть, но, может, она опять маниакально пылесосила, а я не слышала.
Взглянув ей через плечо, я поняла, в чем дело. На диване развалился Чез. Он, сняв ботинки, ковырялся перочинным ножиком в ногтях на ногах и зырил телик.
— Я могу зайти в другой раз.
— Не надо, проходи.
Когда я вошла, Чез поднял голову. Он подмигнул мне и возвратился к ковырянью под ногтями. Джудит проследовала за мной на кухню, где я рассказала ей о планах, подсчетах, датах и тому подобном.
— Все верно, — отозвалась она.
Я видела, что ей неловко. Поэтому сказала:
— Ладно, давай поговорим об этом в следующий раз. Кстати, он заходил ко мне сегодня.
— Правда? — произнесла она с деланым равнодушием.
— Подкатывал ко мне.
Она отвернулась к раковине набрать воды в чайник.
— Чай будешь?
— С ним что-то не так. Не знаю. Он нехороший человек.
— И почему же? Не потому ли, что подкатывал к тебе?
— Нет.
— Кому нужны хорошие люди? С хорошими одна скука.
Мне надо было сразу же уйти. И я хотела уйти. Но я осталась. Мы пили чай в гостиной перед включенным телевизором. Я все надеялась застать новую серию «За гранью возможного». Мы с Джудит поболтали, но без особого энтузиазма. Чез все время молчал. Я знала, что он прислушивается к каждому моему слову. Ни разу он не посмотрел мне прямо в глаза, но я-то знала, что он за мной наблюдает. Все время наблюдает. Постоянно.
Я резко встала и накинула пальто. Открыла дверь на улицу, бросила: «Пока» — и вышла, оставив их с оторопелыми лицами.
Уильям встретил меня не очень-то любезно. Лишь недовольно выпятил нижнюю губу.
— Я ждал, что ты раньше явишься, — буркнул он. — Тебя прислала Мамочка?
Он был без обуви и почему-то в шарфе. Невероятно, но он опять раскладывал пасьянс, будто и пяти минут не прошло с нашей последней встречи. Его жилище производило гнетущее впечатление; сделать бы тут хорошую уборку.
— Уильям, хотите, я буду у вас иногда убираться?
Он даже от карт не оторвался, только снова выпятил нижнюю губу.
— Всех так и тянет у меня убраться. Джудит, она вообще рвется притащить сюда чертов пылесос. Что с вами такое, девоньки?
— Ну, я не очень-то рвусь. Считайте, что меня попросила Мамочка. Она столько всего рассказывала про вас, вот я и предложила.
— Вот и не надо.
Я выдвинула стул из-за стола и села.
— Я собираюсь Обратиться.
— Знаю.
— Знаете?
— Да, знаю. И считаю, что тебе не стоит.
— Отчего же?
Он перестал переворачивать карты и посмотрел на меня в упор:
— Оттого, что это у тебя ненастоящее.
— Ненастоящее? Что вы имеете в виду?
