В ответ совсем рядом громыхнула железная решетка вентиляционного люка.
Это были не вентиляционные люки. Это были старые шахты для труб. Тонкие блестящие трубы проходили в них бесконечными дорогами. Как Федька умудрился забраться в них – оставалось загадкой.
Таис сначала увидела руку друга, чуть придерживающую решетку. Тут же кинулась вперед и перехватила из холодных пальцев злополучный, сильно погнутый металл. Следы лап с когтями оставили вмятины на простеньком решетчатом узоре.
– Я пришла, Федь, – торопливо заговорила она.
Показалась Федькина голова. Лицо перепачкано кровью, бровь и щека расцарапаны.
– Не смогу сам выбраться, наверное… – тихо проговорил он. – А ты – балда, что пришла сюда.
– После поругаешь. Коль, слышишь меня?
– Слышу, – тут же отозвался Колючий.
– Ого, у тебя поддержка, – попробовал пошутить Федор, но шутка вышла не очень веселой.
Он морщился и изо всех сил сдерживался, чтобы не застонать. Таис видела это и чувствовала, как сжимается все внутри от страха. Как сильно ранен Федор? Что, если она пришла слишком поздно?
Чтобы выбраться головой вперед из узкого отверстия, Федору пришлось упереться руками в пол. Как раз это у него вышло очень плохо. Он охнул, дернулся. Таис подхватила его за плечи и при скупом свете фонарика разглядела широкие рваные полосы на правом плече и запястье. Фактически вся правая рука была здорово подрана.
– Ничего себе, – выдохнула Таис, проглотив комок в горле.
Помогая другу, она чувствовала, как становятся липкими руки.
Сколько тут крови… мамочки родные, сколько тут крови…
– Мне удалось перевязать запястье и остановить кровь, – пробормотал Федор, сваливаясь на пол.
Он перевернулся на спину и улыбнулся:
– Пришла все-таки за мной, мартышка…
Старое детское прозвище, которое Федор дал ей еще на Втором уровне, теплыми звуками дернуло сердце. Торопливо смахнув навернувшиеся слезы, Таис громко заговорила, прижимая наушник:
– Он жив, я нашла его. Слышишь, Колючий. Попробуем выбраться.
– Руку я перевязал, но что с ногой – не могу понять, – снова заговорил Федор, – видимо, вывих. Или перелом.
– Ты сможешь встать?
– Попробую.
Встать Федор не смог. Вообще. Любой упор на поврежденную ногу вызывал у него крик боли. Он падал вниз, ругался.
– Это бесполезно, – выдохнула Таис, – придется ползти. Или нести тебя.
Она подстроилась под плечо Федора, попробовала помочь ему подняться. Тот снова закричал от боли, но удержал равновесие. Уперся рукой в стену и с усилием сказал:
– Зря ты пришла сюда. Все равно я не смогу выйти… вот же черт!
– Еще как сможешь. Даже не думай, без тебя я не уйду. И точка.
Внезапно в наушнике зазвучал голос Эммы.
– Ребята, всего в двух шагах ангар от вашего поворота, где находятся диспетчерские рубки. Там вы найдете укрытие, воду. Там можно будет обработать раны Федора. Там есть свет и удобства. Таис, попробуй довести Федора туда. Правда, в рубку придется забираться по лестнице. Мы там были с Колючим и Вовкой.
– А куда идти? – рассеянно проговорила Таис, чувствуя, как Федор становится все тяжелее и все больше наваливается на нее.
– Объясни, что перед тобой? Перекресток? Первый перекресток, да?
– Да.
– Тогда иди прямо. Там будет поворот с прямоугольной разбитой лампочкой и разбитым чипом голограммы. Поворачивай туда. Пара шагов – и будут открытые двери в ангар. Посмотри только и убедись, что звуки на твоем планшете работают. Хотя, я знаю, что работают. Я их слышу даже у двери.
– Вы все еще у двери?
– Мы же ждали вас. Давайте, ребята. Попробуйте.
Они двигались очень медленно. Федор держался за стену и неуклюже подпрыгивал, стараясь не наступать на поврежденную ногу. Каждый шаг – как долгий путь. Сквозь темноту, сквозь холод. Но теперь ведь Таис не одна. Она не одна в этой темноте, она нашла Федора. И у них все должно получиться.
Поворот, еще несколько шагов. Слабый луч фонарика выхватил из темноты широкий проем с многочисленными разъемами сбоку. Створки дверей тут,
