обязательно именно «он». Этого я просто не знаю.
– Грешные магистры, хитрость и осторожность тоже имеют запах? И даже гуманизм?!
– Иногда. Помнишь, как я первый раз вышел из строя, нанюхавшись Ташайской смеси?
– Когда ты на полдюжины дней обоняние утратил?
– Ну да. И чуть не спятил с перепугу, решив, что это навсегда. С тех пор я стараюсь собирать информацию о зельях, придуманных для борьбы с нюхачами. Их, кстати, оказалось очень много; такое впечатление, что в старину нюхачом был чуть ли не каждый второй, а все остальное человечество только и думало, как избавиться от этой напасти.
– Не то чтобы каждый второй, но раньше нюхачей действительно было гораздо больше, – согласился Кофа. – Подозреваю, дело в том, что прирожденными нюхачами часто оказываются потомки скархлов[26] и поселенцев с Чирухты, а теперь мы все уже так перемешались, что на брак двух чистокровных представителей своих рас надежды мало. Вот и рождаются только редкие удивительные феномены вроде тебя.
– Точно, вы мне это уже объясняли, – кивнул Нумминорих. – А я все удивляюсь и удивляюсь, как в первый раз! Но ладно, так или иначе, а зелий, способных вывести нюхача из строя, изобретено великое множество. Обычно они действуют грубо и беспощадно: раз, и нет у тебя никакого обоняния, как выключили. Но есть одно гуманное средство, которое не убивает нюх, а только дает ему ложную информацию. Называется «Шиффинский шлафф[27]». Когда-то в старину его изобрели для заводчиков собак…
– Собак?!
– Ага. Если хозяин питомника постоянно использует этот аромат, практически неразличимый для обычного человеческого носа, но довольно острый для собачьего, а потом наносит его на одежду покупателя, пес легко переносит разлуку с домом и быстро привязывается к новому хозяину – хоть и видит, что это совсем другой человек, но ощущает его частью семьи, в которой вырос. Запах постепенно выветривается, но к этому времени собака уже успевает привыкнуть к изменившимся обстоятельствам и полюбить своего владельца за какие-нибудь его настоящие достоинства.
– И?..
– Штука в том, что «Шиффинский шлафф» забивает все остальные запахи. О человеке, который им пахнет, можно твердо сказать, что он пахнет «Шиффинским шлаффом». И все! Никакой иной информации нюхач о нем не получит.
– А смысл? – спросил я. – Все равно нюхач может пойти по его следу…
– Да, если он вылил флакон «Шиффинского шлаффа» себе на голову. А если аккуратно капнул на край лоохи, достаточно переодеться, и ты неуязвим.
– Старое проверенное полицейское средство, – усмехнулся Кофа. – Когда-то нам с ребятами приходилось обманывать Орденских нюхачей – чтобы не мешали нашим расследованиям.
– Да, именно вы мне о нем и рассказали. И даже любезно дали понюхать образец. Если бы я не опознал запах, так и не понял бы, что это было.
– То есть один из побывавших в желтом доме, приходил туда, намазавшись старым полицейским средством от нюхачей, – резюмировал я. – Интересные дела.
– Справедливости ради, про «Шиффинский шлафф» знают не только полицейские, – заметил Кофа. – И пользовались им не одни мы.
– Вы моей песне вот так сразу на горло не наступайте. Я уже сочинил прекрасный сюжет: старый полицейский, утомленный ежедневными колдовскими выходками юных хулиганов и предчувствующий новые Смутные Времена, решил отменить магию во всем Мире разом. Но задора хватило только на пару кварталов Старого Города. В конце концов мы поймаем героя и запрем в Холоми, а пристыженные хулиганы станут носить ему пирожки с пумбой и посвящать стихи. Настолько плохие, что у сэра Шурфа сдадут нервы, и он испепелит юных негодяев. Возможно вместе с пирожками. И, конечно, сразу вылетит в отставку, как и хотел с первого дня своего назначения: Великому Магистру Семилистника не пристало убивать людей своими руками. Только чужими. По-моему, это и есть идеальный счастливый финал… Эй, не смотрите на меня так. Дайте помечтать!
– И ведь даже безумием при этом не пахнет, – наконец сказал сэр Кофа. – Вот это, я понимаю, настоящий одержимый угуландский колдун: глаза вдохновенно выпучены, движения порывисты, грезит наяву, несет чушь, не умолкая, а на запах безумия – ни намека. Учитесь, молодежь!
Молодежь в лице Кекки и Нумминориха обратила ко мне восхищенные взоры. Это был настоящий заслуженный триумф. Но мне не дали как следует им насладиться.
– Работает!
Мелифаро каким-то образом ухитрился сперва заорать, а потом уже появиться. Что было бы вполне нормально, если бы он ворвался сюда из коридора. Но нет, пришел Темным Путем. Как приличный человек.
Впрочем, тогда мне было не до размышлений об удивительном акустическом эффекте. И всем остальным тоже. Мы смотрели на Мелифаро как громом пораженные. Хотя, почему «как». Он сейчас и был – гром.
– Что именно работает? – наконец спросил сэр Кофа.
Он очень храбрый человек и не боится слишком быстро лишиться внезапно вспыхнувшей надежды.
