Пробуждение

Брук резко встала и спросила:

– Кто-нибудь из вас двоих играет на пианино?

– Я немножко, – ответил Аджай.

Брук наклонилась и напела ему на ухо мелодию. Они переглянулись.

– Но как? – спросил Аджай.

– Скажи, пусть сыграет на слух.

Аджай наклонился к своему двойнику и сказал:

– Сыграй вот это на рояле.

И он стал негромко напевать. Его син-апп переместился вправо, подошел к клавишам и сыграл несколько нот.

Та-та-та-та, та-та-та-та…

Элиза ахнула и прижала ладони к щекам. Ее глаза наполнились слезами.

Бетховен ожил. Его лицо озарилось – его словно бы «вдохновили» ноты, которые он услышал своим сознанием. Он поднес к клавишам правую руку и повторил мелодию. Затем он добавил к правой левую руку. Каждая сыгранная им нота появлялась на нотном листе, словно он писал строку.

– Я это слышал… – рассеянно пробормотал Уилл. – Сто раз.

– Это одно из самых известных его сочинений, – сказал Аджай.

– Может, и так, – разочарованно проговорил Ник. – Но это точно – не «Звездно-полосатый флаг».

– Нет, – покачала головой Элиза. – По-немецки эта пьеса называется «Fur Elise»

– «К Элизе», – проговорила Брук и посмотрела на Уилла.

Бетховен продолжал играть, и к его роялю присоединился невидимый оркестр. Стена перед роялем превратилась в дверь огромного банковского сейфа с множеством хитрых замков, засовов и колес, движимых паром.

Ноты мелодии поднялись с нотного листа, словно живые, и полетели по воздуху к двери сейфа. Все они устремились к прорези, расположенной недалеко от центра двери, и просочились внутрь нее. Колеса и засовы пришли в движение по всей поверхности двери. Замки подались, вылетели клубы пара, самый большой засов с грохотом отодвинулся, и дверь медленно открылась.

– «Ключ у Бетховена», – тихо проговорила Брук.

Порог переступил син-апп Ронни Мурзо.

Ронни

Син-аппы Аджая и Уилла испуганно попятились от «Ронни». Элиза придвинулась ближе к экрану, а остальные сгрудились у нее за спиной. «Ронни» заморгал и огляделся по сторонам. Он был обескуражен и явно плохо ориентировался в пространстве. Для Уилла он выглядел в точности, как на фотографии в ежегоднике, но только светлые, цвета соломы, волосы у син-аппа были слипшиеся, а лицо испачкано. Одежда мятая и грязная, штаны порваны на коленях.

– Ронни? – почти шепотом произнесла Элиза.

Син-апп повернул голову, увидел Элизу и в испуге попятился.

– Ронни, ты знаешь, где находишься? – спросила Элиза.

Он покачал головой.

– Ты знаешь, кто ты? – тихо спросила Элиза.

Син-апп растерялся, немного подумал и снова покачал головой.

– Что с ним не так? – негромко спросил Уилл у остальных.

– Не знаю, – отозвался Аджай. – Я раньше ни разу не видел, чтобы син-апп так себя вел.

– Малыш выглядит, как бездомный бродяжка.

– А ведет себя так, будто у него амнезия, – добавила Брук.

– Ронни… ты знаешь, кто я? – спросила Элиза.

Немного подумав, «Ронни» покачал головой – трогательно и совершенно рассеянно. Элиза закрыла лицо руками. Брук шагнула к ней и положила руку на ее плечо, пытаясь ее успокоить.

– Что это значит, Элиза? – озадаченно спросил Уилл.

– Это значит, что он жив, – прошептала Элиза.

– Возможно, – задумчиво пробормотал Аджай.

– Аджай, – сказала Элиза, – его син-апп – вот он, он здесь. – Она указала на экран. – Ронни жив. Он сказал, что найдет способ дать мне знать, если с ним что-нибудь случится. Что-то случилось – вы только поглядите на него. Ему плохо. Он ранен или заблудился, но он жив…