– Ну не без этого, не без этого… Так вот что я хотел сказать, пока Рэй меня не перебил столь вопиюще бестактным образом – я очень рад, что не ошибся в выборе. Это прекрасная земля, на которой живут отличные люди, а всем, кто ее попытается у нас отнять, мы пообрываем руки и выдадим обратно в качестве весел – грести отсюда подальше!
Под умеренный аккомпанемент восторгов спускаюсь с помоста. Ну не Цицерон я, не Цицерон, что ж тут поделаешь.
Мэр тем временем уже вызывает следующего награждаемого. Кого, чем и за что награждают? Ну «за что» – и так понятно вроде, нет? А награждают принявших участие в боях ополченцев, не имеющих пока что статуса полноправного гражданина. Чем награждают? Да этим самым статусом. Так бы пришлось ждать, пока не истечет год со дня моего приезда сюда, а теперь все, могу избирать и быть избранным. В депутаты, что ли, податься, хе-хе?
Вообще, конечно, я бы лучше взял день… э-э… именным оружием или медалью. Оружие – вещь нужная и недешевая, а медаль можно на стену в гостиной повесить, на видное место, для правнуков. Тоже неплохо. Но увы, медалей не давали. А так получается сплошной убыток, мне же еще проставляться по такому случаю после мероприятия.
– …смотрю, а этот обезьян все клеммы и разъемы повыдирал и посрезал к чертовой матери, скрутил провода напрямую, кое-как замотал изолентой и сидит довольный: «Починил!».
Дружный хохот собравшихся за столом перебил рассказ Майка о том, как черный механик чинил ему дизель-генератор. Собственно, таких историй у любого, кто с неграми более-менее долго общался, вагон и маленькая тележка, я бы и сам мог рассказать немало. Но сделать это так, как Майк, у меня бы не получилось – есть талант рассказчика у человека, этого не отнимешь. Не зря аж в двух местах депутатом числится.
– Витали, ты ж за ленточкой бывал в краях типа здешней Дагомеи?
– Ну я не бывал в Дагомее, так что хрен его знает, насколько она такая же. В Западной Африке работал, да. Геопроктологическое место, во всех смыслах.
Майк задумчиво помолчал несколько секунд, после чего огорошил меня неожиданным предложением:
– А хочешь Дагомею посмотреть? Я через неделю в Мандела-Сити иду с грузом. Давай со мной, посмотришь, как здешние кафры живут.
– А как мы туда доберемся-то?
Блокаду британцы отменять не планируют вроде как, а уж дагомейскую посудину арестовать они точно не побоятся. В принципе, зная, что на борту находится Майк Фланаган, они бы и американское судно тормознули, думаю. Он, как ни крути, одно из главных действующих лиц всей этой истории с независимостью. А под сурдинку и меня повяжут после сегодняшнего-то представления уж точно.
– Поднимемся от Дурбана по Замбези до порогов, разгрузимся в Сеттлер-Тауне. Оттуда конвоем на грузовиках до Манделы. За две недели туда-обратно управимся, если все нормально. Поедешь?
В принципе почему бы нет? Интересно же.
– Давай, конечно.
Глядишь, еще и какие полезные знакомства заведу. Бизнес – штука такая, возможности где угодно можно найти, в самых неожиданных местах. А можно и не найти, тут уж как повезет.
Посиделки продолжались, пришла моя очередь рассказывать что-то забавное, и вспомнилась мне одна история времен работы в Африке.
– …в общем, надо было мне там установить систему видеонаблюдения. Пробежался по фирмам, выбрал наименее невменяемую, – на этом месте Майк коротко хохотнул: видимо представив себе «тендер», – заплатил аванс. На следующий день приходит молодой негр, даже интеллигентного вида, в рубашке и галстучке. С ним два помощника, еще моложе и видом попроще. Оглядывается такой, с умным видом. В зале никакой мебели еще нет, но сделана деревянная барная стойка. Очень хорошо сделана, для Африки так и вообще заглядение. Внимательно ее осматривает. Достает из набора инструментов молоток и гвоздь и начинает этот самый гвоздь вбивать в стойку.
Показываю рукой на столе, куда именно. Народ заинтересованно ждет продолжения.
– Я, значит, в тихом ауте за ним наблюдаю, ну и думаю что-то вроде: «Что это он делает? Тут же никаких проводов не должно проходить! А может, так надо? Но ведь стойка же портится. Не, все-таки спрошу…» Спрашиваю: «Уважаемый, а что это вы делаете?» Он на меня с таким, знаете, недоумением смотрит: «Гвоздь вбиваю, сэр!» Слышь, гений, а то я сам не вижу. Спрашиваю: «А зачем? Тут вроде проводов не должно быть». Это тело отвечает без малейших сомнений, будто так и надо: «Нет, сэр, я просто хочу рубашку повесить, чтоб она не пропотела!»
Все дружно захохотали, у Майка аж слезы выступили.
– У меня, блин, рука на автомате кобуру ищет, спрашиваю: «Ты че, идиот?!» Он обиженную морду скорчил: «Почему вы так со мной разговариваете?!» «Мля, а как с тобой еще разговаривать, если у тебя мозг отмер?!» – говорю. Этот урод с невинной такой рожей: «А что я такого сделал?»
Майк, начавший задыхаться от смеха, с гулким звуком постучал себя по груди.
«Выдергивай на фиг свой гвоздь отсюда, рубашку вон одному из своих придурков дай, пусть держит!» Ну он что-то там залопотал типа: «Извините, сэр», – гвоздь вытащил, рубашку одному из помощников отдал, тот так с ней все время и простоял, пока он работал.
М-дя… Ну не Цицерон я, как уже говорил. Письменно излагать как-то получше выходит, тешу себя надеждой.
