Волка, чтобы защитить ее, но потом угрожал ей. С ним пришла и единственная женщина, участвовавшая в допросе. Она была такой тощей и хрупкой, словно ее сплели из тонких ветвей. Глаза женщины, огромные и карие, смотрели мягко, как у талбука. За ней следовала девушка-служанка, ростом еще ниже своей госпожи. Женщина несла тонкую деревянную доску, на которой стоял небольшой сосуд, и еще один, назначения которого Гарона понять не могла. Из сосудов валил пар. Служанка тащила большую груду мехов.
Лотар положил руку на узкое плечо женщины.
– Я буду рядом, на случай, если понадоблюсь, – сказал он ей и предостерегающе взглянул на Гарону.
Женщина кивнула, отступила в сторону, позволяя стражнику войти в камеру, а затем и сама быстро шагнула внутрь.
– Не подходи к ней, – приказал охранник полукровке.
Та выдержала надлежащую паузу, а затем повиновалась, гордо подняв подбородок. Стражник запер зарешеченную железную дверь и снова отступил в тень, наблюдая за ними.
– Твой мужчина, – произнесла Гарона. – Я могла бы убить тебя прежде, чем он до меня доберется.
Лицо женщины выразило замешательство. Затем, поняв, куда смотрит Гарона, она рассмеялась.
– Лотар? Он мой брат! А мой мужчина… это король.
Король. Вожак. Ллейн.
– Значит, ты жена вождя?
Темные, тонкие брови гостьи поползли вверх – похоже, ее смутил выбор слов.
– Можно сказать и так.
Гарона подошла ближе, нависнув над женщиной.
– Тогда твое убийство принесет мне еще больше чести.
Она наблюдала за реакцией посетительницы. Та выглядела настолько хрупкой, что угроза, скорее всего, должна была ее напугать. К тому же это было правдой.
Однако женщина лишь покачала головой:
– Не среди моих сородичей.
Она кивнула служанке. Девушка проскользнула мимо Гароны и положила меха на кровать.
– Ночь сегодня холодная. Я подумала, что они тебе пригодятся.
От девчонки несло страхом, но не от жены вождя. Шагнув вперед под шелест длинного одеяния, она поставила то, что принесла, на стол, и наполнила чашку горячей жидкостью. Затем протянула ее Гароне, которая так и впилась взглядом в маленький сосуд.
– Это тебя согреет, – сказала женщина. Запах напитка был травяным и свежим. Когда Гарона сжала керамическую чашку в ладони, по пальцам побежало приятное тепло.
– Это мой любимый. Мироцвет.
Гарона осторожно отхлебнула. Обнаружив, что напиток восхитителен на вкус, она жадно выпила все до дна, хотя жидкость обжигала рот.
– Сегодня ночью сгорело еще больше наших деревень, – заговорила женщина, пока Гарона пила. – Одна из них – та, в которой я родилась. – Она прикусила нижнюю губу, но затем продолжила: – Я вижу твои раны. Старые раны. Шрамы. Не могу представить, через какие ужасы тебе пришлось пройти, Гарона, но сейчас это ни к чему. В этих землях долгие годы царил мир. Мир между всеми расами, населяющими Азерот.
«Мироцвет», – подумала Гарона.
Интересно, специально ли жена короля выбрала этот напиток, или все дело в простом совпадении? Полукровка обернулась и взяла плащ, лежавший поверх мехов. Цепи, сковывавшие ее, при этом зазвенели, а ошейник больно сдавил кожу.
Женщина протянула нежную, не отмеченную мозолями руку, и дотронулась до шеи Гароны.
– Я могу приказать, чтобы его сняли… – начала она.
Гарона отпрянула, расплескав чай и мгновенно насторожившись. Жена вождя убрала руку и посмотрела на полукровку с невыразимой добротой.
– Прости, я не хотела тебя напугать. Вздохнув, она добавила:
– Ты можешь жить здесь, с нами, Гарона. Если сама того пожелаешь.
Лишь однажды кто-то прикасался к ней с такой добротой. Другая женщина – Драка, жена Дуротана. На ее лице было похожее выражение – сострадание и гнев из-за причиненных Гароне страданий.
Полукровка бежала даже от Дуротана, лишь бы оставить позади жизнь в Орде. Гарона прекрасно знала, от чего она бежит. Но было ли это тем, к чему она бежала?
Камешек отскочил от головы Дуротана, не причинив тому никакого вреда. Вождь обернулся к стоящему рядом орку и заломил бровь, однако его заместитель выглядел совершенно невинно. Дуротан попытался состроить яростную гримасу, однако не удержался и прыснул. Оргрим присоединился к нему. Некоторое время они хихикали, как дети.
