– Драка!
Теперь все глаза смотрели на Гарону, потрясенно и недоверчиво. До этого момента Дуротан даже не был уверен, что у рабыни есть язык во рту, такой молчаливой она всегда была. Но теперь она заговорила – и обратилась прямо к его жене. Дуротан посмотрел на Драку. Она стояла, сжимая рукой ожерелье.
Пурпурный кристалл, подаренный ей дренеями.
–
Однако Гул’дан разозлился. Глаза его сузились, в них разгорелся зеленый огонь. Губы его скривились, а узловатые зеленые руки крепче сжали посох.
– Что ты ей сказала? – прошипел он Гароне.
– Ваша… Гарона сказал, что мой муж делает глупость, отказывая вам, – голос Драки звучал спокойно, размеренно. – Прошу прощения, муж, но это были ее слова.
Дуротан сохранил невозмутимое выражение лица – он не знал языка дренеев.
Зато он знал, что Драка лжет.
– Моя рабыня права, – произнес Гул’дан тихо и угрожающе. – Ты такой же глупец, как твой отец. Без сомнения, если у тебя родятся дети, они тоже будут глупцами. Честь и долг – благородные понятия, Дуротан. Ты бы увидел, что моя Орда служит их воплощением, если бы присоединился к нам. Честь не накормит твой народ, когда нельзя найти пищу, когда все растения увядают, а животные падают и умирают на ходу. Долг не может дать оркам крова, когда они замерзают на месте, или когда горы трескаются и изрыгают огонь. Только моя магия может это сделать. Магия, которая снова сделает орков могучими!
Глаза колдуна яростно сверкнули, и Дуротану захотелось отпрянуть от него. Молодой вождь заставил себя остаться на месте и не шевельнулся, слыша, как у него за спиной учащенно дышат Гейя и Драка.
– Неужели ты не понимаешь, какой властью я обладаю? Разве Северным Волкам, и Красным Ходокам, и еще горстке других орков хочется остаться и погибнуть в бесплодной пустыне? Я мог бы вас спасти, упрямый сын Гарада!
Прорычав это, Гул’дан вдруг вздохнул, пылающий в глазах огонь погас и превратился в тлеющие зеленые угольки.
– И я еще могу вас спасти. Я никогда не отказывал ни одному орку, который попросил у меня позволения присоединиться ко мне, и ты не станешь первым, как бы мне этого ни хотелось в данный момент. Когда будете готовы принять разумное решение – идите на юг, в то место, которое прежде называли Джунгли Танаана. – Он горько улыбнулся, скривив рот. – Теперь это пустыня, совершенно безжизненная. Именно там мы готовимся к походу, и там вы нас найдете. Но не слишком задерживайтесь. Этот мир болен, и его предсмертные судороги могут унести вас с собой быстрее, чем вам кажется.
Он повернулся, чтобы уйти, и тут Гейя выкрикнула:
– Испытание клинком! Ты не можешь уйти, не получив от нас обещания безопасности!
Гул’дан медленно обернулся и пригвоздил Хранительницу законов к месту презрительным взглядом.
– Я не нуждаюсь в обещании безопасности! – прорычал он. – Ни твой сын, ни твой муж и пальцем не смогли бы меня тронуть и остаться в живых, чтобы потом похвалиться этим.
В гневе он резко дернул цепь, и хотя Гарона явно ожидала этого, она резко зашипела от боли. Рывок был таким сильным, что рабыня упала вперед.
Дуротан поразился тому, насколько быстро Драка подскочила к зеленокожей полукровке Опустившись на колени в снег рядом с рабыней, она помогла ей встать. Гарона сначала отпрянула, потом заколе балась и позволила поднять себя. Драка ласково улыбнулась ей и с упреком посмотрела на Гул’дана. Колдун молча дернул за цепь второй раз, и Гарона последовала за ним, но в какой-то момент обернулась и вопросительно посмотрела на Дуротана, а потом зашагала вслед за хозяином.
Ковогор уходил последним. В отличие от Гул’дана, он не выглядел оскорбленным. У него были грустные глаза, он озабоченно хмурил лоб. Дуротану очень хотелось поговорить с ним, но время слов миновало, и они оба это понимали. Ковогор набросил на голову капюшон накидки, отвернулся и пошел вслед за своим вождем.
Солнце уже почти село. При других обстоятельствах Дуротан пригласил бы Гул’дана и его свиту остаться, разделить трапезу и кров с Северными Волками – ведь пришельцы прошли такой долгий путь ради встречи с ними, – но после резких слов Гул’дана это было невозможным.
Большая часть членов клана сердито смотрели вслед уходящему колдуну. Большинство, но не все. Некоторые смотрели на вождя и Драку, и Дуротан подумал, не удалось ли Гул’дану посеять семена тревоги в плодородную почву.
При первой же возможности он отошел в сторону вместе с женой и прошептал:
– Что на самом деле сказала Гарона?
Драка ответила так же тихо:
– Она сказала «Мой хозяин – злой и опасный».
