это не волновало, а они знают о таких вещах гораздо больше его.
– Мне все равно, когда, где и какие грибы растут, если я могу их есть, – заявил Оргрим. – Те, о которых ты говоришь, съедобны?
Палкар покачал головой.
– Никогда раньше не видел таких грибов. Я бы не стал рисковать.
Дуротана охватило острое разочарование. По-видимому, только грибы и растут, да и те, возможно, ядовитые. Он тяжело вздохнул.
– Ну, – произнес он, – если что-то может расти, пусть и бесполезное для нас, возможно, вырастет и что-нибудь еще.
Но ничего не выросло. Поэтому, когда Дуротану доложили о стае птиц, летящей на северо-восток, вождь объявил, что надо собрать еще один охотничий отряд и отправиться вслед за ними. Птицы, наверное, направляются к воде, а у воды может водиться более крупная дичь. Если и нет, по крайней мере, лучники смогут подстрелить несколько птиц. Это был самый обнадеживающий знак за много дней.
– Я поеду с тобой, – сказала Драка, когда он поделился с ней этой идеей.
– На этот раз – нет, – твердо ответил Дуротан.
– Я не хуже других твоих воинов, – возразила она, и это было правдой. Может быть, она не обладала физической силой орка-мужчины, но была сильнее любой из известных ему женщин-орков и двигалась быстрее змеи.
Они лежали на шкурах ложа, и Дуротан повернулся на бок, чтобы посмотреть на жену.
– Драка, – тихо произнес он, – я знаю, что ты способна за себя постоять. И в обычной ситуации я бы сказал: «Жена, можешь охотиться, пока ребенок не выскочит из тебя, а потом вручи ему копье».
Она рассмеялась.
– Мне это нравится. Она бы взяла это копье и сразу же убила бы талбука.
– Не сомневаюсь, что она бы это сделала, – ответил Дуротан, улыбаясь ей, но его улыбка тут же померкла. – Но, кажется, нет талбука, которого она – или он – могли бы убить. Драка, сейчас необычное время. Ни одна женщина кроме тебя не ждет ребенка. Я и так очень боюсь, что ты потеряешь этого ребенка из-за плохой воды или недостатка пищи. А думать о том, что на тебя может напасть Красный Ходок…
– Я понимаю твои опасения. И разделяю их. Это тревожное время. Ты прав – мне не следует участвовать в бою, пока не родится наш ребенок.
Его охватило чувство облегчения.
– Значит, ты не поедешь.
– Я поеду с луком и обещаю атаковать на расстоянии.
Дуротан помолчал. На мгновение его охватила ярость, но потом он расхохотался.
Идея отправиться на охоту всем понравилась. Дуротан собрал группу из десяти орков, половину из которых составляли лучники, так как, вероятно, отряду удастся найти только птиц. Перед тем, как отправиться в поход, орки много смеялись и разговаривали.
– Почти как в прежние времена, – сказал Оргрим. Он наблюдал, как охотники прощались со своими любимыми, – с улыбками, а не с выражением мрачной решимости на лицах.
– Теперь ничто не напоминает прежние времена, – возразил Дуротан. – И все равно мне приятно это видеть.
Оргрим прищурился, глядя на солнце.
– У нас здесь больше солнца, чем раньше, у Хребта Ледяного Огня, – сказал он. Дуротан тоже это заметил, но ничего не сказал. Да и что было говорить?
На мгновение его охватило отчаяние, несмотря на веселье вокруг него. Неужели жизнь состоит только в этом? Просто выживать изо дня в день? Он вспомнил детство, где было много сказок, игр, крепкого сна, был сытый желудок и четыре полных, настоящих времени года. Да, зима всегда была скудной порой, но следом за нею всегда приходила весна. Это было хорошее детство. Каким будет детство его сына или дочери? И получит ли он или она возможность прожить это детство? Дуротан не сказал этого Драке, но она получает недостаточно необходимой еды, недостаточно чистой воды… недостаточно всего остального.
Он отказался от предложения Гул’дана, понимая, что обещание лучшей жизни имеет свою цену, к тому же нет никакой уверенности, что эта жизнь наступит. Даже Гарона призывала Северных Волков не доверять ее хозяину. Но какой стала их жизнь сейчас? Никакой уверенности в завтрашнем дне, и вождь клана уже заплатил высокую цену.
Орков обрадовала подвернувшаяся возможность заполучить мясо для еды, пусть даже мясо птиц. Они в нем нуждались. Нехватка еды стала теперь не просто трудностью, но вопросом жизни или смерти. Дуротан подозревал, что многие из стариков тайком отдавали еду более молодым членам клана, а сами превращались в кожу да кости, и жизнь их поддерживали лишь вода да сила воли. А этого недостаточно, даже для Северных Волков. Камней для того, чтобы завалить ими тела умерших, было больше, чем любых растений, и этот горький урожай вырастал каждый день. Со времени их прихода сюда на прежде плоском участке земли теперь возвышалось семнадцать каменных холмиков…
Дуротан стряхнул с себя уныние. Это ему не поможет. Кто знает, какая приятная неожиданность ждет их, если они последуют за стаей птиц? Весна – это символ того, что всегда есть надежда.
