засаду. Только эти белые фигуры были мохнатые и слишком неподвижные.
– Что вы видите? – спросил Дрек’Тар.
– Наших друзей, – ответил Дуротан сорвавшимся голосом. – Красные Ходоки убили наших волков.
Беды было две: теперь стало ясно, что у них нет преимущества перед людоедами-убийцами, угрожающими атаковать их клан. Но еще страшнее было то, что каждый из орков потерял союзника и, как сказал раньше Дуротан, друга. Он любил Острозуба.
Но Дрек’Тар покачал головой.
– Нет, – возразил он. – Они не умерли. Пока нет. Не все.
Как он смог это определить? Дуротан не видел никакого движения среди этих неподвижных, белых фигур. Затем одна из них слабо подняла голову и снова уронила ее на снег. Дуротан почувствовал прилив надежды, прыгнул на берег и бросился к Острозубу. Его старый друг заскулил, и у Дуротана чуть не разорвалось сердце, когда волк попытался вильнуть хвостом.
Дрек’Тар склонил голову к плечу, словно прислушиваясь.
– Один мертв. Еще двоих, боюсь, уже не удастся спасти, – произнес он. – Трое еще живы, и Дух Жизни позволит мне исцелить их. У Красных Ходоков не на чем ехать, но, благодаря тому, что они прожили здесь некоторое время, наши враги передвигаются с неестественной скоростью. Вы их не догоните даже верхом, но и ненамного отстанете. Вам удастся принять участие в битве.
– Но… три волка не могут нести пятерых, – возразил Кулзак. – Тем более что они еще не до конца восстановили силы, а бежать надо далеко.
– Им придется это сделать, – коротко ответил Дуротан.
– Нет, – тихо произнес Дрек’Тар. – Я останусь здесь, вместе с умирающими волками. Со мной все будет в порядке, Дух Жизни уверен в этом.
Дуротан разрывался от противоречивых желаний. Ему хотелось приказать Дрек’Тару ехать с ними, но в глубине души он понимал, что Кулзак прав.
– Скажи мне, как, по-твоему, лучше поступить, Дрек’Тар, и я послушаюсь тебя. Ты говорил с Духами, а не я.
Шаман прошел вперед. Мудроух почуял его и слабо, грустно заскулил. Дрек’Тар положил ладони на морду старого друга, слегка приоткрыл его пасть и осторожно дунул в нее. Дуротан наблюдал, преисполнившись благоговения, как раны на боках зверя затянулись. Еще несколько мгновений, и Мудроух подпрыгнул, заскулил и стал лизать лицо хозяина.
Затем руки Дрек’Тара потянулись к Острозубу, и Дуротан с облегчением выдохнул, когда волк отозвался и возбужденно прыгнул к вождю. Последней из исцеленных волков была Пурга, волчица Зарки. Дуротан с грустью смотрел на мать, опустившуюся на колени рядом с Певцом. Этот волк был спутником Гейи большую часть жизни Дуротана. Сейчас она сжала в ладонях голову друга, посмотрела в глубину его золотистых глаз и прошептала: «Благодарю тебя». Попросив Дрек’Тара: «Погрузи его в последний сон», Хранительница законов вновь поднялась.
Плач по другу-волку не считался у орков проявлением слабости. Их связывали настоящие крепкие узы, и это длилась всю жизнь. Слабостью была бы неспособность плакать.
Дуротан вскочил на спину Острозуба и протянул руку Гейе.
– Садись со мной, мать, – сказал он, – и мы воспользуемся даром Духа Жизни, чтобы спасти наш клан.
Она вскочила на волка позади него. Дуротан низко пригнулся к шее Острозуба и сказал:
– Беги, друг мой!
Он мог лишь надеяться, что, несмотря на малочисленность их отряда, они успеют вовремя и сумеют помочь.
– Не хандри, – сказала Драка Оргриму.
– Я и не хандрю, – ответил тот, – я размышляю.
Скрестив руки, женщина наблюдала за гигантом, пока он заново обматывал рукоять Молота Рока.
– Ты хандришь. И я тоже. Мы – воины, и нам плохо, когда нам не позволяют ими быть.
– Дело не в этом, – возразил Оргрим, а потом грустно улыбнулся. – Ну, не только в этом. Дуротан не понимает, какой он сильный лидер. Именно в нем нуждается клан в это странное, ужасное время. Я беспокоюсь, что если что-то случится… – Оргрим обвел руками расположившихся вокруг Северных Волков. Большинство из них, как и он сам, занимались тщательным ремонтом оружия. Некоторые дети играли с волками, которые в шутку рычали на них и безобидно щелкали зубами в воздухе. – Разве я смог бы руководить ими так, как он?
Драка чувствовала себя неуклюжей в своем меняющемся, раздавшемся теле. Ребенок должен родиться в течение следующих двух лун. Она уже некоторое время ощущала, как он толкает ее изнутри. Их с Дуротаном первенец будет сильным, она это знала. Драка лишь надеялась, что ей не придется растить его одной.
Лед всегда был неподалеку, и когда он увидел, что его хозяйка села, волк растянулся рядом, положив голову на лапы.
– Ответ – «нет». Ты не смог бы руководить, как он. – Одна ее рука легла на выпуклый живот. – Ты не Дуротан. Ты – Оргрим. Конечно, ты бы руководил иначе. Возникает вопрос: хорошо ли ты смог бы руководить?
Тут он посмотрел на нее. Драка наблюдала за другом мужа с тех пор, как вернулась из изгнания, и понимала, как и Дуротан, что под личиной огромного и грубого орка Оргрим скрывает острый ум и доброе сердце.
