Ваня вздохнул.
Вообще-то, они и не надеялись. Но попробовать-то стоило?
— Что ж. Знай, государь, что мой повелитель будет горд скрестить меч со столь благородным противником. И коли случится так, что удача окажется на нашей стороне — знай, урона твоей чести мы никогда не допустим.
Селим Гирей вздохнул.
— Я бы и рад. И в свою очередь…
С ханской руки легко соскользнуло кольцо.
— Возьми. От сабли оно тебя не защитит, но мои люди знают этот знак. Ежели покажешь — обойдутся с тобой со всем почтением.
Иван поклонился.
— Благодарю, государь. Но моя жизнь тесно связана с жизнью моего господина.
Селим Гирей уважительно смотрел на боярина. Молод, да. Но храбр и неглуп. И верен, что дорогого стоит в нашем жестоком и коварном мире.
— Все равно возьми кольцо. Судьба изменчива…
Ваня поклонился. Низко и уважительно.
— Благодарю тебя, государь.
— И это…
Изумруды посверкивали на парчовой ткани.
Иван покачал головой.
— Нет, государь. Подарки назад не берут. Прими эту безделицу в знак нашего уважения к твоей мудрости и силе.
— Счастлива земля, где рождаются такие сыновья, как ты, Иван.
Обмен любезностями длился еще несколько минут, а потом Ваня ушел из шатра. Его провожали двое татар, с которыми он распрощался на опушке леса, протянув кошелек.
— Выпейте за мое здоровье, воины.
Алексей Алексеевич не особенно расстроился. Хлопнул Ивана по плечу.
— Главное, что ты живым вернулся. А с татарами… Ну, коли убедить их не удалось — сам знаешь, что мы сделаем.
Ванечка знал. Просто ему не хотелось уничтожать так много людей. Но… выхода нет.
Задумался в своем роскошном шатре и Селим Гирей.
Да, русичи хотели бы от него избавиться. Но в то же время…
Явно они готовы с ним справиться.
Султан… ну что — султан? Жить-то хочется. А если он еще тысяч десять человек потеряет — его точно отравят или удавят.
Татарин вздохнул. А под утро позвал к себе тысячников и принялся отдавать приказания. Главное он понял — со дня на день состоится решающее сражение, и татарам надо так участвовать в нем, чтобы не понести ощутимых потерь. Можно сказать, что цели-то Ваня добился.
К тому же, на следующий день Селим Гирей действительно предложил султану не стоять всей армией под стенами, а выделить часть легкой татарской конницы, чтобы поохотиться на охотников. Его татары под стенами крепости бесполезны. А вот люди разбегаются, города готовятся к осаде, да и ляхи обнаглели! С продовольствием беда, колодцы травят, это все надобно пресекать — вот и выделить из татар тысяч десять и разослать по округе…
Мехмед воспринял это именно так, как и было поднесено. Был бы жив Фазыл Ахмед-паша — он бы предостерег своего султана. Но жизнь визиря забрал Жванец, а Кара-Мустафа, который занял его место, и сам был не великого ума и военного таланта. Да и не надобна ему была та Польша, он на Дунай смотрел, на Рейн, там провинцию Османов хотел…
Так что спустя пару дней количество татарского войска заметно уменьшилось. Примерно десять тысяч татар сорвались с места и помчались на Бучач.
Сначала.
А потом постепенно, сделав круг, вышли к Днестру чуть выше Хотина, переправились там и отправились восвояси. Кавалерия пана Ежи провожала негодяев издалека, не ввязываясь в схватки, — ни к чему. Ежели они и правда уходят, то скатертью дорога. За татарами следили до переправы, да и далее послали за ними пару соглядатаев с голубями — мало ли, вдруг сие — хитрая уловка и негодяи вернутся назад, чтобы ударить в спину… нет.
Не вернулись.
Да, по пути они разграбили порядка полутора десятков деревенек, набрали пленных, но это все равно обошлось полякам дешевле. А Селим Гирей сохранил большую часть войска и свой титул.
К сожалению, сказку про веник ему не рассказывали — и он не понял, что, как только веник разобрали на три прута — сломать их стало куда как легче. Пусть один и уцелел, но надолго ли?
