А еще…
Коли враг прорвется в Новый город — надобно будет ему отрезать дорогу в Старый. Благо есть и порох, и бомбы, сложить все в нужном месте, да и подорвать, когда пора настанет.
Четыре человека знали о том плане. Сам Собесский, Володыевский, да еще капитан Ян Букар и Владислав Вонсович. Любой из них четверых, кто уцелеет, в должный миг обязался поджечь заклад — и пусть погребет и их под обломками крепости, но и врагов они с собой на тот свет заберут.
Было все заложено таким образом, чтобы при взрыве камни перекрыли дорогу к мосту в Старый город и разбирать их пришлось долго, даже ежели просто взрывать.
Мужчины готовились к смерти. И единственное, что огорчало их, — жены не собирались уходить, спасая свои жизни.
— Пусть лучше меня рядом с тобой положат, чем без тебя век доживать, — просто высказалась Барбара. О ее любви к пану в городе только слепой и глухой не знал, но и осудить ни у кого язык не поворачивался. О том, что пани Кристина уехала, бросив мужа, да и родных, на произвол судьбы, — тоже знали и осуждали негодяйку. А Бася…
Она жила с матерью Ежи Володыевского, ротмистр как мог берег ее репутацию, и все знали, что между ними ничего не было — только любовь. А такому не завидуют. На такое стараются даже не смотреть, как на солнце — тут и ослепнуть можно.
К тому же и остальные женщины были согласны с ней. Они отлично знали, что могут потерять и мужей своих, и свободу, и честь, и саму жизнь, но готовы были на любой риск ради любимых.
Пусть смерть. Но вечность врозь — страшнее.
Воин Афанасьевич смотрел прищуренными глазами на стены Азова.
Уж сколько раз его брать пытались. Последний раз тридцать лет назад захватили его казаки, да не удержали, откатиться пришлось. А в этот раз государь отступать не намерен.
Не Алексей Михайлович, так Алексей Алексеевич. Не отдадут.
И то верно — сколько ж можно! Хватит татарве пить кровь православную!
— Смотришь?
Воин Алексеевич обернулся.
Григорий Григорьевич Ромодановский смотрел на него пристально, серьезно…
— Как крепость брать будем?
Как обычно брались крепости?
Обычно делался подкоп под стену, в него закладывалась мина, причем защитники всячески старались этому помешать, а уж здесь-то…
Казаки тут несколько лет просидели, не сдались, татары тоже могут. Эвон, со стен зубы скалят. Ну да есть и на них управа. Еще как есть…
Воин посмотрел на боярина Ромодановского.
— Нам надобно только под стену подобраться, а там уж взрыв такой будет…
— Подкоп сделать?
— Нет, боярин. Ни к чему это.
Григорий Ромодановский вскинул брови.
— Просто бочонок с порохом подкатить? Да здесь их и двух десятков не хватит, ты на стены посмотри!
Воин Афанасьевич замотал головой.
— Нет. После того, как наш порох рванет — тут телегами заезжать можно будет. Надобно ров закидать…
— Да и не только. Пушки нацелить, людей расставить…
Воин Афанасьевич кивнул.
— Я сейчас спрошу, как быстро все можно будет подготовить, — и вернусь.
Григорий ждал, разглядывая стены Азова. Толстые. Основательные. Да еще и полоса укреплений перед ним.
Порохом тут не поможешь. Что он — ранее не воевал? Не знал боярин таких слов, как «фугасность» и «бризантность», их вообще во всем мире знала только Софья — и не делилась знаниями. Но динамит был во много раз сильнее пороха. Ежели что…
Только Ромодановский об этом не знал — и не верил. Не бывает такого, никак не бывает. Но чего уж спорить?
Воин вернулся достаточно быстро.
— Поговорил я, боярин. Вот, смотри. Есть тот участок стены между двумя башнями. Ежели ров закидать фашинами, пробежать по ним да под стену подобраться — а там наш порох поджечь, туда можно будет на упряжке заезжать.
— Ой ли?
Сомневался Ромодановский не напрасно. Прочная каменная стена, да к тому же не одинарная, а двойная — с земляной насыпью между ними — под
