А Ване он шепнул:
— Ходу, ходу!
Они скатились в вестибюль, Углов отодвинул засов — и они оказались на улице. На какую-то секунду им показалось, что худшее позади, что они спасены, но тут справа, из-за угла, выскочили несколько человек с револьверами в руках.
— Вон они! — послышался крик. — Держи их!
Бухнул выстрел, за ним другой. Не сговариваясь, оперативники развернулись и бросились бежать в другую сторону. Но и там, за углом, тоже заливалась трель полицейского свистка, там тоже спешили на подмогу преследователям.
«Кажется, не выберемся, — мелькнуло в голове Углова. — И что делать? Отстреливаться до последнего или лучше сдаться? Если отстреливаться — убьют, как пить дать убьют. Ваньку жалко…»
И тут неожиданно спереди, со стороны Лиговского, показался легкий возок; он быстро катил навстречу беглецам. На козлах у него сидел подросток — так в первую минуту показалось Углову. Однако когда возок поравнялся с беглецами, он понял свою ошибку: это была девушка.
— Садитесь скорей! — крикнула она, и майор сразу узнал этот голос, который до этого слышал в телефонной трубке. — А где Игорь Сергеевич?
— Остался нас прикрывать! — ответил Углов, прыгая на сиденье; он тут же подвинулся, освобождая место Ване. Полушкин сел, и девушка хлестнула коня. Тот резко взял с места; возок свернул в переулок и все быстрее покатил прочь от места, где все еще раздавались выстрелы.
Глава 29
Давно остались позади Обводной канал и Расстанная улица, столь памятная Углову (там когда-то погибла Катя), а они продолжали ехать все дальше. Вокруг больше не было многоэтажных домов, пошли домишки попроще; исчезло и уличное освещение.
— Скажите, Маша, куда вы нас везете? — спросил Углов.
— Есть один надежный адрес, — не оборачиваясь, ответила девушка. — Конспиративная квартира.
— Это чья же там конспирация? — спросил майор. — Ваша личная?
— Нет, не моя, — ответила Катя. — Партийная. А что, у вас есть другой вариант?
— Нет, вариантов нет, — признался Углов.
Действительно, положение у оперативников было отчаянное. В покинутой квартире на Лиговском остались все деньги, вещи, документы. И там остался раненый товарищ, который наверняка попал в руки жандармов. Вернуться в свое время, оставив здесь Дружинина, они не могли. Но как его вызволить? Этого майор не представлял. Задание, которое полчаса назад казалось близким к завершению, теперь было почти провалено.
Они ехали еще минут сорок. И лишь когда город остался позади и пошли домишки сельского вида, с садами и огородами, возок остановился возле одного из таких домов. Маша слезла с козел, оперативники помогли ей открыть ворота и завезти возок во двор. Девушка распрягла коня, отвела его в хлев. После этого открыла дверь домика, и они вошли. Маша зажгла керосиновую лампу. Она осветила скромное жилище. Оно состояло из двух небольших комнат и крохотной кухни с печкой-голландкой и рукомойником в углу.
— Ну, гости дорогие, садитесь, — сказала Маша.
Сказано это было вроде шутливо, в стиле сказок и былин, однако голос девушки звучал твердо, никакой шутки в нем не слышалось, и Углов понял, что разговор предстоит серьезный.
— Хлебом-солью я вас пока потчевать не стану, — продолжала Маша. — Полагаю, сейчас не это главное. Вот раны, если есть, перевязать могу. Да, вот у вас тут кровь, — обратилась она к Ване, показав ему на висок. Полушкин провел рукой — она окрасилась красным. Он и не заметил, когда и где его ранило.
— Сейчас йод, вату, бинт принесу, все сделаю, — сказала Маша. — А вы, — повернулась она к Углову, — вы тоже себя осмотрите, нет ли ранений. А то в горячке могли и не заметить.
Углов последовал ее совету и осмотрел себя. Как оказалось, ему повезло — его нигде не задело. Маша вернулась с аптечкой и занялась раной Вани. Стало ясно, что рана неглубокая. И снова оперативникам повезло — сантиметр в сторону, и та же рана оказалась бы смертельной.
Когда Ванина голова была тщательно закутана в бинты, Маша убрала медицинские принадлежности, села напротив оперативников и потребовала:
— Теперь давайте, рассказывайте.
— Что рассказывать? — спросил Углов.
— Сначала — что случилось. Почему у вас провал?
Углов задумался — что можно говорить неожиданной спасительнице, что нет. И тут его опередил Ваня.
