где друзья? Куда делись люди? Унесли похоронить тело Лиды, не тревожа девушку, чтобы она смогла отдохнуть? Или побоялись ее реакции?
Ольга поежилась, словно от резкого дуновения ветра. Но какой ветер в кабине? Запотевшие стекла на миг вызвали страх, как когда-то в подвале… Он едким ручейком мурашек побежал по спине, материализуя и соединяя прошлое и настоящее. Темный, пропахший гнилью подвал и одиночество внутри покинутой кабины «КаМАЗа» с запотевшими стеклами.
Вновь эта забытая в незапамятные времена детская песенка на слуху. Когда-то давно ее пели братики. Мать, будучи в довоенные годы учителем русского языка, обучала мальчишек так же, как и сестру. С азов русского – и далее, заставляя читать довольно серьезные книжки, выставленные в широком шкафу большой комнаты. И сейчас, будто призрак прошлого, эта песенка скользила снаружи, огибая кабину автомобиля и то удаляясь, то приближаясь к ней. И такими же призраками звучали детские голоса, давно уже не позволявшие себе такого – появляться в реальном мире Ольги. Девушка осторожно, с робостью, которую, казалось, потеряла после ожесточенной борьбы за жизнь, медленно придвинулась к стеклу. Попыталась хоть что-то разглядеть сквозь влагу, покрывающую внутреннюю сторону окна, но тщетно: матовая поверхность не пропускала ее взгляда, надежной стеной отгородив от внешнего мира.
– Чего же ты ждешь? – ясно, будто колокольчик прозвенел, раздался снаружи голос Ваньки. А Славка вновь запел:
Ольга не верила ушам: детская песенка, сочиненная когда-то матерью и знакомая с детства, переиначивалась детьми на какой- то свой, пугающий и извращенный лад. Будто кто-то подсказывал ужасные слова детям, ее братикам… Девушка решилась: одним движением стерла ладонью мешавшую видеть влагу и выглянула наружу.
Ничего странного: те же пустые дома, небольшая площадь с оплавленным памятником, деревья вокруг и снег. Он покрывал все вокруг и падал, падал… Где же Игорь с Яром? Пустое и жуткое место… Ольга вновь поежилась. Откуда появились эти галлюцинации с детьми? Бред уставшего мозга? Но песенка опять зазвучала. Полилась из ниоткуда, словно принесенная вместе со снегом.
В это мгновение в окно заглянуло детское лицо. Случилось это так внезапно, что Ольга отпрянула, чуть не свалившись с сиденья. Но на нее смотрели глаза Ваньки! Она вновь рванула к окну, не веря увиденному и сомневаясь в собственном рассудке, но эмоции были сильнее. Вот же он – живой и целехонький. Смотрит на нее хитрыми, улыбающимися глазами с легким прищуром, а озорная улыбка светится детским задором: мол, давай поиграем. А потом он как бы спрыгивает с подножки кабины и исчезает из вида.
Ольга, задыхаясь и не думая о том, что мальчик должен бы быть старше, если б он на самом деле был жив, моментально дергает за рычажок и выскакивает из кабины. Прыгает в неглубокий снег, оглядывается, огибает пожарную машину и в недоумении смотрит вокруг. Куда же подевался маленький чертенок? Был же, она его видела, различала каждую черточку, каждый волосок и родинку, такие родные и до одури знакомые, пронесенные в памяти сквозь время.
Отчаяние охватило девушку, словно мозг застило что-то, словно накинули полупрозрачный саван, мешающий думать и понимать.
– Ванька! Славка! – крикнула она изо всех сил. – Где вы?
Некоторое время было тихо. Снег легонько ложился на плечи, а девушка не замечала и этого, бродила вокруг автомобиля и странной статуи, вглядываясь в снег на земле и пытаясь отыскать следы братьев. Ей в голову не приходило, что следы очень важны. Они – связующая нить с реальностью. И если ты их не видишь, то не иллюзия ли все остальное?
– Ты бросила нас! – долетел до девушки с ветром голос Ваньки.
– Нет! – взволнованно возразила Ольга, оглядываясь и пытаясь понять, откуда идет звук. – Я не…
– Зачем хранила в шкафу столько времени, если не собиралась оставаться? – это уже Славик.
– Что? – девушку прошиб пот от жестокости этого утверждения, но разум подсказывал: они же дети, всего лишь дети… – Это не я! Это отец! Неужели вы не понимаете этого?
– Мы тебе не верим! – сквозь снег Ольга различила у двухэтажного здания братьев, и они указывали на что-то позади девушки. – Он с нами! Он не мог. А ты… Это сделала ты!
Ольга обернулась и сделала шаг назад. Перед ней стоял отец. Первобытный, неконтролируемый ужас сковал девушку. Темная фигура, будто капля чернил, попавшая в воду, пыталась раствориться под падавшими на нее снежинками и медленно протягивала серые руки, подернутые струпьями тлена, к ней, стараясь коснуться лица. То, во что превратился отец, беззвучно раскрывало рот, являя взгляду дыру в черепе. Ольга затряслась, пытаясь сдвинуться с места, но не хватало сил, тело не могло шевельнуться. И тут призрак заговорил. Тихо и протяжно, словно никуда не торопился и констатировал факт:
– Ты
